Ладонь нависла над худым смуглым лицом араканца, только ярко голубые глаза и грациозное сухое тело выдавали его родство с ладросцами. Воздух под моими пальцами начал густеть. Тяжелое дыхание Брита сменилось хрипением, а потом вовсе стихло.
– Гарэт, пожалей мальчонку, – как бы невзначай вставил зрелый Алур, скрестив крепкие ручищи на груди. Араканец передал через свои медово-карие глаза беззвучно хватающему воздух парню сочувствие и отвернулся к террасе. – Его Величество недоволен.
Отпустила.
– Когда он вообще бывает доволен?
Брит выполз из-под меня, откашлялся.
– Когда армия закрепляет позиции на отвоеванных территориях, – ответил Алур и отряхнул свою темно-серую тунику от песка.
У Воронов, в отличии от солдат, не было формы – простая темная одежда. Мы должны быть готовы в любой момент раствориться с толпой для незамедлительного исполнения воли короля или вылететь из этой самой толпы на осмелившихся покуситься на жизнь Его Величества. Мы – дополнительные три пары рук, ног, глаз, что воплощают мысли Авриила Вембранта и подчиняются только ему одному – величайшему из королей Аракана.
– За два года отвоевали только треть украденных земель, – вздохнула я. – Харийцы еще те занозы в заднице.
Брит и Алур тихо прыснули смехом.
– Согласны.
Смирив осуждением второго и третьего Ворона, я поправила капюшон из шарфа и пошла в сторону террасы.
Среди белых перил, душистых бархатных цветов и ароматов разных сортов крепкого чая сидели: легко улыбающийся Хефим, мечтательная Триана, звонко хохочущая зеленоглазая молоденькая девушка и давящий на воздух раздражением Авриил.
– Братец, ты обязан попробовать эти пирожные! – Принцесса звякнула массивными золотыми серьгами и ткнула в хмурые лицо короля белой шапкой крема. – Их испекли по рецепту моей покойной нянечки.
Авриил медленно убрал руку сестры от лица, стер каплю крема с кончика носа и поднял свою фигуру в плаще из-за стола.
– Элейн, – непривычно мягко обратился он и нежно улыбнулся. Непривычным это было только для других, для Элейн же такое теплое отношение брата – обыденность. – Спасибо за заботу, но в моем возрасте есть столько сладкого уже непозволительно. А ты себе не в чем не отказывай, дорогая.
– Тебе и сорока еще нет! – возмутилась принцесса и ее пухлые смуглые щечки обворожительно зарумянились. – Ты вот и ходишь такой смурной, потому что не радуешь себя сладким. На!