Утром 23-го был в Тирасполе. Через полчаса после приезда, только мы зашли в гостиницу, на город налетело 30 самолетов противника. Начался сумасшедший обстрел их нашей зенитной артиллерией, не давший, правда, результатов, и бомбометание. Немцы сбросили только 5–6 бомб, но очень больших. Это были уже бомбы 500 килограммов. Метрах в 80–100 от нас, – а мы в это время разглядывали бомбардировку на улице перед гостиницей, – упала бомба, от которой полопались стекла в домах на 0,5–1 километр в окружности. Я смотрел воронку – глубина два, ширина в метр. Но осколки все такие же чепуховые. Здесь, перед Тирасполем, у моста через Днестр, сбили четыре немецких самолета.
Закончив дело в Тирасполе, мы выехали дальше, но могли попасть только на товарный поезд, а когда он застрял, – доехали до ст. Раздельная на грузомашине. Здесь опять попали под бомбежку, но пустяковую – всего пять бомб.
Правда, провели тревожную ночь вследствие официальных уток от трусоватого местного начальства о подрыве пути парашютистами. К утру только удалось добиться, что все «очевидцы» этого были арестованы, и поезда были пущены. А сейчас уже едем и больше пакостей не ожидаем никаких.
Впечатления неважные, главным образом, вследствие несмысленной паники населения, исходящей от незнания и непонимания. Мы всячески рассказываем всем о том, как спасаться, как вести себя при налете, куда укрываться, как рыть «щели» и прочее. Лично на меня произвела впечатление только сила звука разрыва, неожиданно большая. И еще то, что глупо чувствовать себя в опасности, когда ты возвращаешься из командировки, бездельничаешь и ничего не можешь сделать.
Чего дальше – неясно, но в училище ехать неохота. Хочу на фронт, но предвижу яростные налеты Ванды. Похуже германских.
За это время не раздевался – более недели, четыре дня во время дождей не мог снять сапоги, почти не спал, а последние две ночи – по 1–1,5 часа. А кроме того, сволочной запор вызвал приступ геморроя.
Но вообще ничего. Сегодня после Киева удастся пересесть в мягкий вагон и тогда высплюсь и почищусь.
Может, на пару дней задержусь в Москве.
Часы Ядвиге достать не удалось, так как не видел перед отъездом эту женщину.