им; сам он писать совсем не умеет. <…> А до чего падок этот «ленинец» на награды и подарки – трудно даже представить! <…> Сын его Сергей, зеленый мальчишка, ничего пока серьезного за плечами не имеет, а уже удостоен звания лауреата Ленинской премии и Героя Социалистического Труда, ему присвоена ученая степень доктора технических наук. Дочь Рада награждена орденом, хотя на работе почти не бывает. Зять Аджубей получил два ордена Ленина и тоже удостоен звания лауреата Ленинской премии. <…> А зачем, спрашивается, надо было выпускать полнометражный кинофильм “Наш Никита Сергеевич”. Разве это не верх безобразия? В этом свете надо
критически оценить и позицию тов. Хрущева в борьбе против культа личности. Разве можно изображать Сталина только шизофреником, маньяком и диктатором, действовавшим лишь с помощью топора и плахи? Нельзя перегибать факты, искажать истину. А факты говорят о том, что у Сталина были большие заслуги. Он много сделал для укрепления и умножения завоеваний Великого Октября. Все это общеизвестно. И констатацию такой истины ни в какой мере нельзя рассматривать как попытку возродить культ личности Сталина. Но умалять заслуги Сталина, а тем более зачеркнуть их – нельзя. <…> Среди коммунистов и в народе давно уже возмущаются поведением тов. Хрущева и открыто говорят, что он установил культ собственной личности. <…> Мы считаем, что самым разумным будет поступить так, чтобы тов. Хрущев сам подал в отставку с занимаемых им постов».
12 октября 1964 года, примерно в 21.00, Брежнев позвонил Хрущёву, находившемуся на отдыхе в Пицунде, и попросил его приехать на заседание Президиума ЦК, назначенное на следующий день. Хрущёв согласился и подтвердил, что прибудет в Москву вместе с Микояном.
Заседание открылось на следующий день 13 октября в 15.00, однако Хрущёва не было. Наконец он появился в зале и занял место председателя. После этого слово взял Брежнев. Он обвинил Хрущёва в создании культа своей личности, грубости по отношению к членам партии, совмещении должностей, разделении партии на промышленную и сельскохозяйственную и многом другом. В ответном слове Хрущёв высказался в том духе, что «вы все меня поддерживали долгие годы, говоря в том числе и с этих трибун, что я всё делаю правильно. Если у вас так много вопросов ко мне, то почему вы их не задавали раньше?» Однако эти резонные замечания потонули в шквале разгромных речей, с которыми выступили Шелест, Шелепин, Кириленко, Мазуров, Ефимов, Мжаванадзе, Суслов и Гришин, а на следующий день – Полянский, Косыгин и Подгорный. Все были против Хрущёва, за исключением Микояна, который пытался осторожно защищать его, подчёркивая его внешнеполитические заслуги. В тот же день, 14 октября, Хрущёв согласился подписать заявление о своей отставке.