Когда летел к роще, успел заметить, что там расположено сельское кладбище. В голове пронеслась неприятная мысль: «Лечу прямо с доставкой на кладбище. Воткнусь на какой-нибудь железный крест и буду сидеть на колу, как казненный в древние века». Но вот уже над самым кладбищем порывом ветра купол рвануло вперед, я качнулся как маятник, и кладбище осталось за спиной.
Но легче мне от этого не стало. К кладбищу примыкал огороженный двор с постройками и садом, а рядом с ними в небольшом парке стояла церковь.
С высоты 100–150 метров я успел заметить, что, пожалуй, на церковь не попаду, но вот домика или какого-нибудь сарая не миновать, и тут же стал соображать, как лучше приземлиться на крышу. У меня не было сомнения в том, что если не попаду на стропила, то соломенную крышу пробью ногами до самого чердака. Если же попаду в сад – все будет хорошо.
Между тем, после того как я пролетел кладбище, порыв ветра ослаб, и парашют понес меня на дом. Как только я стал подходить к коньку крыши, машинально поднял ноги, шлепнулся по другую сторону крыши и заскользил вниз вслед за гаснувшим парашютом.
Справа заметил трубу, прикрытую сверху дырявым горшком – своеобразным пламегасителем. Чтобы удержаться на крыше, схватился за трубу и… вместе с ней поехал вниз. Горшок и рассыпавшиеся кирпичи трубы основательно оглушили меня на земле, из глаз, что называется, искры посыпались, вo дворе творилось что-то невероятное. Белый шелк парашюта закрыл почти весь двор. Истошно кричали и барахтались внезапно попавшие под него куры, гуси, поросята.
Старушка, хозяйка дома, с криком пронеслась мимо меня на деревню. Собственно, в этом не было ничего удивительного. Ведь это был 1934 г., когда над далекой белорусской деревенькой редко пролетали самолеты.
Почему же я один оказался в воздухе? На разборе прыжков я утверждал, что прыгнул по сигналу, но инструктор меня не поддержал. И только несколько позже, после горячих споров, мой сосед, сидевший на турели ко мне спиной, признался, что его чуть не сорвало ветром и он, хватаясь за дуги турели, нечаянно ударил меня по спине.
Вот к чему приводил столь примитивный способ сигнализации!»
В ходе боевой подготовки частей и подразделений совершенствовались способы выброски личного состава, вооружения и техники, вырабатывалась тактика применения воздушных десантов, испытывались парашюты; проходила проверку организационная структура частей и подразделений; усиленно развивалась воздушно-десантная техника и средства десантирования. Экспериментальные прыжки проводились не только летом, но и зимой. Условия их совершения усложнялись. Осуществлялись прыжки в сумерки и ночью, на воду и лес, проводились эксперименты по отделению с различных элементов конструкций тяжелых бомбардировщиков ТБ‑1 и ТБ‑3, использовавшихся для совершения прыжков – с крыльев, со стабилизаторов, из бомболюков, парашютисты прыгали с оружием, в противогазах, во время снижения вели огонь и метали гранаты. В это же время в Ленинградском военном округе на гатчинском аэродроме прошло испытание по десантированию парашютистов в средствах химической защиты.