«Боров» заверещал, как резаная свинья. Он закрыл руками лицо и попытался слезть с кушетки, но зацепился за Анины ноги и упал на пол. Из его уст лились проклятия, оскорбления и угрозы. Он вопил так, что поднял на ноги все женское отделение. Через мгновение на его крики сбежался весь дежурный персонал. Все бегали, суетились, выкрикивали со своих мест угрозы в сторону Ани, медсестра, что взяла плату с пострадавшего, кляла его всеми возможными проклятиями, понимая, что теперь, скорее всего, она лишится работы. Истерика была у всех, кроме Ани. Она лежала голая на своей кушетке и смеялась. По ее щекам текли слезы, но она заливалась смехом: истерическим и в то же время торжествующим.
После той ночи многих уволили, многие получили выговор. В интересах «борова» было замять дело. Козлом отпущения стал один невменяемый пациент из мужского отделения, которого и обвинили в том, что он ночью напал на санитара и вонзил ему его же крест в глаз. Спрос с того парня был невелик – он был полностью не в себе. Ночной «туризм» между отделениями был прекращен, главный врач устроил разнос, но дело огласке не предал, дабы сохранить в первую очередь свою репутацию.
А Аню оставили в одиночной палате, лучше следя за тем, чтобы она больше ни на кого не напала. Но она-то знала, что палата не была одиночной: ее тени снова были с ней. Они не прятались под кроватью, они окружали ее, сгущались над ней, все грозя поглотить ее и избавить от страданий, но пока лишь только пугая этим. Они ждали, когда она их сама об этом попросит.
Лера вызвала такси в семь вечера. Навигатор показывал, что дорога займет час, и всех это устраивало – в инструкции было указано явиться к восьми.
– Чтобы уже стемнело, – заметил Славик, когда Макс читал сообщение с указаниями.
– «За зданием расположено старое кладбище и небольшая разрушенная часовня, – прочел Максим, когда они уже были в такси, – в часовне стоит ящик. В нем необходимо оставить все ваши мобильные устройства, включая наручные электронные часы. По завершению квеста все эти предметы будут находиться там же».
– А если я не хочу расставаться со своим телефоном? Что за нарушение личных границ? – возмутилась Лена.
– Таковы правила, – сказал ей Славик. – Вряд ли это все затеивается с целью ограбить нас. Слишком заморочено ради четырех звонилок.