На самом деле он мог быть и не таким высоким. Он в обуви, а я босиком. Ещё пол в ванной ниже, чем в коридоре. Когда я впервые узнала рост папы, то очень сильно удивилась, ведь он казался мне таким большим. Это я всегда была маленькой.
Когда я заперлась, он начал стучать в дверь. Сначала заискивающие, отбивая медленный ритм. Потом быстрее. Колотил и что-то выкрикивал, а дверь все сильнее тряслась. Я прижалась к стене и описалась. Я крикнула, что у меня в ванной есть телефон, и я уже позвонила в полицию. Все ненадолго затихло. Он пошел в комнату, ходил там, потом вернулся. Потребовал сказать ему пин-код.
Я просто начала кричать. Арендодатель говорил, что в доме хорошая звукоизоляция. Квартира этажом ниже пустовала, в соседней жильцы бывали пару раз в месяц. Но оставались другие соседи, верхние этажи, курьеры, прохожие с улицы. Кто-нибудь бы меня точно услышал. Нужно было лишь кричать достаточно долго.
Мне показалось, что он испугался, потому что он начал бегать снаружи. Я думала, он стирает отпечатки и следы обуви. Но потом он снова вернулся к двери, и, когда я перестала кричать, чтобы набрать в грудь воздуха, он объяснил, что закрыл все окна и включил конфорки, и, если я продолжу вопить, он подопрет дверь и подожжет квартиру. Он запрет входную дверь моими ключами. Я сгорю заживо. Никто не успеет мне помочь.
Я заплакала и зажала рот рукой. Он снова потребовал сказать ему пин-код.
Он читал переписки, листал мои фотографии, смотрел, сколько денег у меня на счету. Он не пытался перевести их куда-то, не писал никому от моего имени, не менял пароль канала. Я не понимала, зачем ему нужен мой телефон. А потом он спросил, где я храню свои фото без одежды.
Он хотел увидеть меня голой. Он сказал, что в последних видео я выглядела очень сексуально, потому что зеленый всегда делает меня сексуальной.
С тех пор я не ношу ничего зеленого.
Я умоляла его уйти. Я не видела лица, его бы никогда не нашли, я обещала не писать заявление, но я зря унижалась. Все, что ему было нужно – чтобы я открыла дверь. Он действовал последовательно, пытался меня задобрить, обещал, что просто потрогает меня в двух местах и отпустит. Я не отвечала и это раздражало его. Он описывал, что собирается сделать со мной, но я молчала и он злился ещё сильнее. Снова посыпались удары. Если бы между дверью и его кулаком оказалась моя голова, он бы её раздавил. Он кричал, что за непослушание отрежет мне соски.