Моих слов, напечатанных тёмной ночью.
Я ведь привыкла выплёскивать чувства до дрожи,
Но ты никогда не смог понять их суть.
Да, ты любил меня, и даже, наверное, очень,
Но не умел эти чувства в тепло превращать.
Ты делал много ошибок и верил,
Что моя любовь всё простит и забудет навсегда.
Говорил каждое утро, что мы неразлучны,
Но с каждым разом всё больнее давил.
Ты наивно пытался по полочкам всё расставить,
Но, увы, шкаф с каждым разом всё не подходил.
Да, я была счастлива – и даже очень.
И приходилось грустить в одиночку, поверь.
Я не идеальна и совсем не упрямая —
Просто мы оба не знали, куда нам идти.
И даже вместе пытались,
Пройти сквозь преграды и не упасть.
Да, я, может, смогла бы простить тебе многое…
Но, увы, не смогла подпустить тебя вновь.
Мне не нравится запах грусти,
И тёмной вишни печали.
Лучше тонуть в горсть ромашковой лужи,
Чем в плену диких роз на шипах.
В безмолвном крике и шуме дождя
Мотылёк пролетит в лепестках грозных лет.
Мне нравится солнце в обличье света,
Но не луна – в покровительных тьмах.
В осколках сверкающего лета,
В золотистом и мягком покрывале сна,
Тень запаха и чувств – на стенах
Перемешаются в море из зерна.
Научи меня кружиться в белом танце,
Очерчивая грани наискось.
Перекрути мое сознание белой линией повествования,
Зеленой на траве искрой.
Всей нежностью пройдемся по развалинам
Тех уносящих паровозном дыме слов.
Ты, может, и несешь в руке те жалкие и скомканные ”раны”,
Но круг сужает волнами, струей.
Посадим мы с тобой ромашки и сирени,
И запахом напьемся, и листвой.
Пройдемся по их мягкому и хрупкому творению
И ощутим на голове тот странный холодок.
Перекрути мое сознание в бесконечно сладких хорах из различных голосов.
Ты упиваешься красотой изделий, восходящих к солнцу – в небоскрёб.
И жесткое шуршание почвы и хрупкости момента
Перевернутся с ног до головы – в красивом токе вольных глаз!
Перекрути мое сознание – и в голове своей ты распусти растение из красивых роз , вьющихся по всей длине мечтаний.
Я буду странным художником,
Что вместо кистей пишет портрет на слезах.
Утонуть бы в лучах неистовых,
Что сверкают на холсте опять.
Чувства проснутся в мольберте,
Заставляя каждую клеточку дышать.
Сквозь пропитанный мраком желаний
Восседаешь, как птица, в цепях.
Я буду странным до боли поэтом,