Возвращаться к прерванному занятию уже не имело смысла. Время поджимало, да и внезапный звонок совершенно сбил настрой. Теперь весь день пойдёт наперекосяк. Вздохнув, я пошла одеваться и краситься. Натянула трусы и лифчик. Просунула голову в мягкую, собранную окружность сарафана, мимо глаз, сверху вниз, пролетела красная тень, и я вынырнула, чувствуя себя одетой, защищённой, готовой встретить все вызовы начинающегося дня. Десять внимательных кропотливых минут перед зеркалом – и я в полной боевой раскраске направилась навстречу приключениям.
Очень скоро я жала на кнопку звонка возле двери с номером «1». Медный дверной номерок был такой старый, что что успел покрыться зелёной патиной. Я бы подумала, что он ещё немецкий, если бы мы жили не в хрущёвке. Ответом на мой звонок был крик из глубины квартиры: «Заходи, Мариночка, заходи! Не заперто!». Я открыла дверь и шагнула в прихожую. Первым, кого я увидела, был жирный чёрный котяра, который сидел на старом пуфике под вешалкой и смотрел внимательными зелёными глазами, кого это с утра пораньше принесло в его дом.
– Привет, Мурзик, – сказала я.
Кот сделал вид, что не понимает по-русски, отвернулся, спрыгнул и, гордо подняв пушистый хвост, ушёл вглубь квартиры.
– Проходи, Мариночка, не стесняйся! – послышался дребезжащий старческий голос.
Стесняться я и не думала. Быстро сбросив кроссовки, я прошла внутрь. Елизавета Робертовна сидела в гостиной в глубоком мягком кресле. Высокая, тощая, седая – она очень напоминала мне мою учительницу истории в школе, особенно добавляли сходство золотые очки и большое родимое пятно на левой щеке, а у исторички было точно такое же пятно, но на правой. Каждый раз, заходя сюда, я удивлялась такому чудесному сходству.
Другая вещь, которая меня всегда поражала в этой квартире, это какая-то нечеловеческая чистота. Тут всё было заставлено старой мебелью, ковры и на стенах, и на полу, но никакой затхлости, никакого кошачьего амбре, и даже фарфоровые фигурки на полке над телевизором (филин, пара белок, три буддийские обезьянки, трубящий слон, пионер, обнимающий собаку, ещё что-то) были идеально чисты, ни пылинки. То ли это какая-то магия, то ли бабулька не выпускала из рук пипидастр.
Мурзик по-хозяйски прошёлся по комнате, тиранулся боком об ноги хозяйки, но, когда она попыталась его погладить, увернулся, и вспрыгнул в соседнее парное кресло.