Я промолчала.
Мама дотронулась до моей руки.
– Мы уедем. Ты найдёшь нормальную работу, возьмёшь ипотеку, а я помогу с девочками. Устроим их в садик и школу.
– Мам… – мой голос дрожал.
– Это наш шанс. Единственный.
Я сжала челюсть.
– Нет.
– Почему?
Я подняла голову.
– Эта дача… эта земля… это семейное.
Мама посмотрела на меня грустно, но твёрдо.
– Алён, эта земля не важнее твоей жизни.
Я покачала головой.
– Мам…
– Что мам? Я не могу смотреть, как ты угасешь в этом посёлке. Как твои дочки будут расти в этом болоте, в этой боли, в этих воспоминаниях!
Я стиснула кулаки.
– Здесь наш дом.
– Нет, доченька. Наш дом там, где мы будем счастливы.
В груди что-то дрогнуло.
– Мам…
– Ты же хотела другой жизни. Ты хотела мечтать. Хотела работать по профессии. Хотела жить, а не выживать.
Я прикрыла веки.
– Давай попробуем, Алён. – Мамин голос стал мягче, но твёрже. – Я с тобой. Я не отпущу тебя.
Я подняла глаза.
– Ты уверена?
Она кивнула.
– Я больше не могу видеть тебя такой.
Я глубоко вдохнула.
Посмотрела на маленькую квартиру, в которой мы жили.
Посмотрела на кухню, на чашки, на холодильник, на этот старый стол, за которым я сидела ещё когда была женой Вадима.
И вдруг поняла.
Здесь мне нечего ловить.
Здесь ничего не осталось.
Только воспоминания.
Я закрыла глаза.
А потом тихо сказала:
– Хорошо.
Мама вздохнула с облегчением.
А я впервые за долгое время почувствовала что-то, кроме боли.
Надежду.
***
С момента ухода Вадима прошло восемь месяцев.
Шесть из них мы просто выживали. Я работала в ларьке, мама пыталась хоть как-то поддержать меня, а девочки… девочки ждали папу, которого больше не было.
Последние два месяца ушли на оформление документов, продажу дачи, поиски квартиры, ипотеку. Мы погрязли в бумагах, сборах, подсчётах, но теперь, когда всё позади, я вдруг поняла, что не до конца верю в происходящее.
Мы в Москве. В своей квартире.
Я стояла в дверях, крепко сжимая в руках связку ключей, и смотрела на новую квартиру. Двухкомнатная, небольшая, с простыми обоями и пустыми стенами, пахнущими чужой краской. Почти без мебели – только старый диван, кровать, пара стульев и стол, купленный на местном рынке.
Но это было наше.
– Мамочка, смотри, тут балкон!
Кира выскочила из-за коробок, подбежала к стеклянной двери и принялась дёргать ручку.
– Надя, помоги!
Надя, в отличие от неё, не бегала и не прыгала от радости, но всё же подошла и легко отодвинула створку. Кира, радостно пискнув, выбежала на балкон.