Поначалу я пыталась понять: все это действительно необходимо или он просто проверяет меня на прочность? Но вскоре перестала искать скрытые мотивы и теперь просто работаю. Тяжело, выматывающе, но в этом весь азарт – справлюсь или нет? Он подкидывает мне новые вызовы, а я принимаю их, не показывая усталости.
Он думает, я золотая девочка, дочь своего отца, которая пришла сюда в поисках легких денег? Ошибается. Я выросла с мамой, и жили мы очень скромно. Так что цену деньгам я знаю, возможно, даже лучше, чем он.
Поставив рядом чашку ароматного кофе из кафе на углу, я самоотверженно вгрызаюсь в документы, составляю отчеты, отвечаю на звонки. Босс почти весь день проводит у себя в кабинете, лишь изредка перебрасываясь со мной парой слов. Он не мешает, не давит, но его присутствие ощущается постоянно – в воздухе, в тени, скользящей по дверному полотну, в коротких взглядах, которые я ловлю краем глаза.
Он смотрит, как я заправляю выбившуюся прядь за ухо, как машинально потираю шею, устав от работы. Иногда наши взгляды пересекаются. На долю секунды. Но каждый раз мне кажется, будто между нами натягивается тонкая нить – и напряжение в ней становится все ощутимее.
Через неделю узнаю, что на конференцию в Сочи еду и я. Несколько дней в горах – звучит как мечта. Вот только найдется ли время насладиться этим? Почти уверена, что нет.
Усталость накапливается и все, о чем я теперь мечтаю, отоспаться перед поездкой. Но сначала нужно вытерпеть пару рабочих дней.
Подхожу к кабинету, держа в руках документы на подпись. Дверь приоткрыта, и я замираю на пороге. Замечаю кольцо на безымянном пальце левой руки Ярослава – явно обручальное. Мгновение я задерживаюсь на нем, пытаясь понять, что это может значить. Интересно, стоит ли за этим какой-то смысл? Я когда-то слышала от мамы, что такие кольца носят разведенные, но никогда не видела, чтобы кто-то на самом деле придерживался этого правила. Может, просто не думала об этом.
Ярослав разговаривает по телефону. Голос собеседника звучит четко, включена громкая связь.
– Уволить его, и дело с концом, – раздраженно произносит отец. – Не хочу, чтобы такие люди работали рядом.
– У него трое детей, он единственный кормилец, – отвечает Ярослав спокойно, без намека на сомнение. – Найдем другой выход.
Я сильнее сжимаю папку, делаю вид, что листаю документы. На самом деле вслушиваюсь в его голос. Ни угодливости, ни раздражения. Только уверенная твердость.