– Ританька, не упрямься, – продолжила уговоры мама. – Давай на бочок перевернемся. В окошечко хоть посмотришь. Там так красиво. И речку видно…
Век бы эту речку не видеть! Насмотрелась на нее Ритка, когда на сосне сидела. На всю оставшуюся жизнь насмотрелась! Эх, знать бы что случится, не полезла бы на ту сосну. Ни в жисть!
– Маргарита, – вторил мамке врач, – я понимаю, что тебе больно, только если сейчас не начнешь поворачиваться, мышцам даже массаж не поможет.
Уговорили. Повернулась она. Ей ту часть кровати, что под головой, чуть приподняли. За окном, и правда, вид красивый. Река чуть в стороне, на нее можно и не смотреть. А прямо – разноцветные коттеджи местных и пришлых богатеев, деревья и кустики с резными пестрыми листиками, даже фонтан есть…
Смотреть в окно было интереснее, чем на потолок. По улице машины ездили, ветер листвой шебуршал, люди ходили. Ходили…
Только Ритка ходить не сможет. Никогда! Судьба у нее теперь такая – в кровати лежать. Или сидеть. С массажисткой она уже садиться пыталась. Но самостоятельно… страшно ей было. Нет! Не больно. Уже ни спина, ни ноги не болели. Отболели они свое, как сказала баба Нюра. Раны заросли, теперь надо двигаться. Разворачиваться наклоняться, вперед-назад-в стороны. Руками шевелить, пальцами. Вот только совсем не хотелось…
Ничего не хотелось!
Наступило и прошло первое сентября. Завтра уже третье. Все ее товарищи и подруги в школу вернулись, а у Ритки с дальнейшим обучением большой вопрос. В школу-то она теперь ходить не сможет…
– А если сможешь?
Она что, вслух о школе сказала?
Рядом с Риткиной кроватью стояла женщина и очень внимательно ее разглядывала. Не кровать, конечно, Ритку.
Женщина показалась знакомой. Вот только где и когда они встречались, не вспоминалось.
– О чем вы? – спросила Ритка, чтобы не молчать и отвернулась. Не хотелось пристально разглядывать знакомую незнакомку.
– О школе. О возможности двигаться. Продолжать жить… – последнее сказала едва слышно.
Ритка услышала, потому развернулась и пристально уставилась на гостью. Она что – мысли читает?!
– Мое имя Ксения Багрова, я разговаривала с тобой. После беседы со следователем я…
И тут Ритка ее вспомнила. Журналистка это, из областной газеты. А разговор… Нельзя было то общение назвать разговором. Ксения ее спрашивала, а Ритка глаза закрывала – да, мол. Или старалась и ресничкой не пошевелить, что означало «нет». Со следователем тогда такой же «разговор» вышел. Оба допытывались, заметила ли она рядом с собой кого-то или нет. Тогда она на все вопросы то самое «нет» показывала. Не помнила она никого. На взбесившуюся реку смотрела, пыталась удержаться на шатающейся сосне, а потом, когда сорвалась…