Прошло два месяца. Ящик стоял, как страж, неподвижный и молчаливый, в углу комнаты. Иногда по ночам Лорану казалось, что он слышит внутри лёгкое гудение, будто там прячется маленький механизм, заведённый много лет назад. Отец не интересовался – ящик стал частью интерьера, как забытый антиквариат. И из-за его размеров никто не хотел возиться с ним и передвигать.
Однажды утром, когда небо было серым и дождь стучал по крыше, Лоран проснулся с ощущением странного желания заглянуть в ящик. Отца уже не было дома, а дворецкий занимался делами.
Лоран подошёл. Ключ подошел идеально. Замок щелкнул. Тяжелая дверца поддалась.
Лоран затаил дыхание. Внутри была пустота. Или так казалось сначала. На задней стенке – блестящей и гладкой, словно ртуть, что-то было. Лоран протянул руку – и его пальцы исчезли из виду. Без боли. Без страха. Только лёгкое покалывание.
Он глубоко вдохнул… и шагнул внутрь.
Лоран оказался в комнате. Пространство казалось безвременным – не было звука, не было движения. Только светлая, мягкая тишина. Комната была небольшой. Стены словно растворялись в дымке. Одна стена была стеклянной, прозрачной, но за ней – мрак. В углу – кресло, стол, выключатель. Лоран щелкнул им – ничего. Потом заметил, что провод отошел у основания выключателя. Поправил. Появилась искра и за стеклянной стеной зажегся свет. Там была комната, такая же, но еще виднелась дверь. И вот он увидел ее.
Девочку. Его возраста. С белой кожей и светлыми, почти пшеничными волосами. Она смотрела на него, удивлённая, но не испуганная. Как будто она ждала.
Она моргнула и заговорила первой:
– Меня зовут Эйрен. А ты кто?
– Лоран, – ответил он тихо, не отводя взгляда. – Я… я не знаю, где это. Это твой дом?
Эйрен кивнула. – Он давно стал моим. Но раньше, кажется, был не моим. Я не помню, когда это началось. Только то, что я всегда была по эту сторону стекла.
Лоран подошёл ближе. Стекло между ними было чистым, идеальным – как будто не существовало вовсе, пока не попытаешься коснуться.
– Ты не можешь выйти?
– Нет. И ты не можешь войти. Мы по разным сторонам. Но я тебя вижу. Слышу. И это уже многое.
Он провёл пальцами по поверхности. Холодно. Твёрдо. Но словно пульсировало. Будто стекло – это не просто материя, а живое существо, спящее и наблюдающее.
– Почему я здесь? Почему именно я?