"Я помню, что губернатор Цзянсу Лян Вэньюань вступил в должность три года назад, верно?" Император Цзяцин внезапно заговорил, в его голосе слышалась едва заметная нотка испытания.
Сердце То Цзиня сжалось, он, конечно, знал, что Лян Вэньюань был его учеником, но это дело было очень важным, и он не смел ничего скрывать: "Отвечаю Вашему Величеству, именно так. Когда Лян Вэньюань только прибыл в Цзянсу, его достижения были выдающимися, и он пользовался глубокой любовью народа, я тоже не ожидал…" Его голос постепенно затих.
Ли Гуй украдкой взглянул на выражение лица императора Цзяцина, затем на То Цзиня, и про себя задумался. Хотя он и То Цзинь служили при одном дворе, они не были одной партией. Сейчас был хороший шанс подавить противника, но он также ясно понимал, что император Цзяцин больше всего ненавидел партийную борьбу.
"Хм!" Император Цзяцин холодно усмехнулся. "Глубоко любим народом? Тогда почему сейчас народ Цзянсу жалуется и подает коллективные петиции против чиновников? Этот контраст не может не заставить задуматься!" Его взгляд, как острый меч, пронзил То Цзиня. "То Цзинь, ты знаешь свою вину?"
Сердце То Цзиня дрогнуло, он тяжело поклонился: "Я виновен в неправильном выборе людей, я заслуживаю смерти! Но я прошу Ваше Величество дать мне шанс искупить свою вину, я готов лично отправиться в Цзянсу, тщательно расследовать это дело и не пощадить ни одного коррумпированного чиновника!"
Увидев это, Ли Гуй тоже поспешно сказал: "Ваше Величество, господин То Цзинь уже в преклонном возрасте, дальняя дорога может повредить его здоровью. Я готов отправиться вместе с другими чиновниками и обязательно выяснить правду".
Император Цзяцин смотрел на двух стоящих на коленях внизу, про себя размышляя. Хотя То Цзинь совершил ошибку, он служил много лет и имел богатый опыт; Ли Гуй был молод и способный, действовал решительно, но он также опасался, что Ли Гуй воспользуется этой возможностью для создания своей фракции. Долго размышляя, он наконец сказал: "То Цзинь, Ли Гуй, я приказываю вам двоим совместно руководить этим делом, обязательно действовать беспристрастно, без малейшего пристрастия. Если я снова обнаружу, что чиновники покрывают и потворствуют, я не пощажу их!"
"Мы повинуемся указу!" – ответили они в унисон.
В императорском кабинете свечи все еще мерцали, а дождь за окном не прекращался. Этот ночной дождь, казалось, предвещал еще большую бурю, которая вот-вот должна была поднять волны в чиновничестве Цзянсу и даже при всем дворе…