– Да что вы как ребенок, ma mie (моя крошка), в самом деле? – вздохнул я, приподнимаясь на кровати. – Этот гаденький утенок Державину понравился, я решил его позлить.
– Вы теперь надолго здесь? – интересовалась Мария, переводя тему. – Вот мы уже утром выдвигаемся назад в Петербург. Здесь ужасно скучно, чтоб вы знали, и я рада, что этот недельный визит закончился.
– Сразу же уеду, явился только лишь за-ради вас, mon émeraude, – признался я, усаживаясь на кровати. – Отцу нездоровится, он кашляет кровью и задыхается, сегодня утром с ним сделался приступ.
– Как жаль, mon cha-cha. Надеюсь, ваш папенька вскорости поправится. Отправьте г-на де Вьена в Крым, – сказала Аранчевская, любуясь мною. – А как зовут ту страшненькую?
– Уткина! – расхохотался я. – Представляете, до знакомства Державину высказал, что она похожа на утку!
Мария мгновенно подхватила мое веселое настроение и, шутливо посмеиваясь над Татьяной, принялась выдумывать забавные прозвища. Тогда мне показалось, что княжна забыла свою ревность, что театральная задумка моя прошла успешно, все встало на прежние места.
Наконец собравшись, я двинулся в игральные залы, наслаждаясь запахом пленительных духов Мари, пропитавшими меня насквозь. Свечи той стороны, по которой я прикровенно продвигался, видимо, были зажжены еще задолго до приезда гостей, к моему появлению уже потухли. «Так или иначе, где-нибудь должна же быть лестница, ведущая в игральные залы. А раз обычно такие лестницы винтовые, то я должен искать ее в одной из комнат, скрытой от глаз», – размышлял я, оглядываясь по сторонам. Вдруг мне послышался хохот Льва Константиновича и Дмитрия Павловича, доносящийся прямо по коридору. Не найдя, куда спрятаться, я забежал в первую попавшуюся комнату и прильнул к двери. Когда спугнувшие голоса минули меня и растворились вдалеке, я наконец заметил, что нахожусь в комнатке совершенно непримечательной. У стула, что находился подле столика с подсвечником, где, колыхаясь, постепенно умирала тощая свеча, храпел лакей, знатно напившийся. «Ему комнаты охранять поручили, а он пьян! Вот и плати этим подлецам потом!», – примечая за перегородкой перила, пробубнил я, – «слава небесам! Винтовая лестница!».
Ступая на самые носочки, я начал спускаться. Когда голова моя уже миновала верхнюю комнату, я увидел, что благодушное провидение вновь сыграло мне на руку и спасло от излишних объяснений. Винтовая лестница была огорожена от карточного зала массивным книжным шкафом. Затаив дыхание, я потихоньку вынул какую-то книжонку и раскрыл ее на первой попавшейся странице. Вскоре начались разговоры, благодаря которым я опознал общество за столом.