– Милый князь, сыграйте нам на чем-нибудь или спойте, это вы умеете лучше других.
Безропотно повинуясь желанию княгини, я выбрал арфу и принялся играть для Мари мелодию, придуманную накануне. Меня обрадовало, что княжна особенно очаровалась музыкой и даже сентиментально прослезилась. Кончив выступления, ставшие началом конца, я не без волнения подобрался к прежнему месту и начал затею:
– Что же, мы с вами совсем заболтались в столь дружественной обстановке, между тем я и мой отец приехали не просто навестить вас. Все уже знают, что мы с Марией Константиновной находимся в достаточно доверительных отношениях (здесь меня грубо прервала княгиня Растопшина едкой фразой: «ну еще бы!»). Решился, наконец, больше не морочить голову ни вам, mon émeraude, ни остальному золотому свету Петербурга, – протягивая платок с помолвочным подарком, вворачивал я. – Прошу, примите эти серьги и носите их с удовольствием в знак нашей любви.
– Милый князь! Признаться, не ожидала от вас смелого шага! – восклицала княгиня Растопшина, пока Мари разворачивала платок.
Но тут произошло то, что я никак не ожидал и не мог предвидеть. Émeraude, которая так же бережно раскрывала подарок, как и некогда окунала сладости в чае, резко изменилась в лице.
– Нет! – топнув ножкой, вскричала Аранчевская.
Крепко схватив руку, Мария швырнула серьги и вскочила с дивана. В тот же миг раздался надрывистый выкрик Евгении Виссарионовны, а с моим отцом случился приступ кашля. Поставив чай на стол, старый князь поспешил к выходу. Подруга Мари, Ольга, стыдливо кинулась из залы.
– Но Мария!.. – подымаясь, возмутился я. – Что за глупости?
– Нет, значит, нет! – бросила княжна, пихнув меня в плечи обеими руками, из-за чего я выронил серьги и сам чуть не упал.
С тем Александра Виссарионовна сделалась бледною и потухла в обморок прямо на кресле, ее супруг без конца утирал побелевший лоб, изливающийся ручьями пота.
– Что ж, Мария Константиновна, считайте, что ничего не было, – завершал я, пока Катерина Михайловна тщалась привести г-жу Аранчевскую в чувства, а Констанция и Арина зачем-то суетились по комнате, не зная, куда себя деть. – В ваших же интересах, чтобы об этом случае никто, кроме присутствующих, не знал. Беспокоюсь далеко не о себе, о вас пекусь.
– А что это вы так реагируете?! Или что, только вам можно?.. – вскрикнула княжна, кинув мне вслед подушкой. – Здесь нужно смеяться, это шутка такая, водевиль!