– Ого, ты уже знаешь мою фамилию.
– У меня, что на лице написано: полапай меня? – и губки так главное поджимает, стреляя грозным взглядом. – И вообще, оставь меня в покое. Ты мне не интересен.
Вот это заявочки! Прямо скажем, удар под дых. Не помню, когда последний раз слышал подобное в свой адрес. Хотя я все еще убежден, что она просто ломается, строит из себя недотрогу.
Самойлова подходит к дверям, дергает ручку, но та в ответ не отзывается.
– Что за… ерунда? – шепчет себе под нос она. – Это твои проделки? – кидает на меня грозный взгляд через плечо. Откровенно говоря, уже начинает задевать такое поведение. Да кем себя возомнила эта девчонка?
– Ну да, – сажусь на парту, болтая ногами. – Ты ведь по-другому не хочешь познакомиться поближе.
– Стрельцов! – повышает она голос. – Немедленно открой дверь.
– Нет, – забавляюсь с ее реакции. Хотя идея не моя, тут реально проблемы с замком. Но Ксюше знать об этом не обязательно.
– Прикалываешься?
– Нет, – с усмешкой отвечаю. Она подходит ко мне, протягивает руку и выжидающе смотрит.
– Ключ.
– Окей, а что мне за это будет?
– Ты как ребенок, – Ксюша едва слышно цокает. Проводит пальцем по экрану телефона, ищет видимо чей-то контакт. – Папе позвоню, – сообщает она.
– Ну да, ты же у нас папина дочка, как не позвонить.
– Можешь думать, что хочешь. Я хочу домой, и либо ты даешь ключ, либо я попрошу папу меня вызволить.
Отец ее, ясное дело, мне здесь совсем не нужен. Во-первых, потом он закидает меня вопросами: почему вы оказались вместе, зачем ты ее запер. Ксюша ведь реально может наплести ему глупости. Во-вторых, потом опять решит отыграться и задать под пятьсот челноков и отжимания. Я, конечно, люблю спорт, но не настолько.
– Не надо никому звонить, – поднимаю руки, в виде примирительного жеста. – Попрошу Олега вызволить нас.
– Отлично, – она убирает телефон в карман и отворачивается.
Звоню Рудкову, и пока он там ищет ключ, решаю сделать еще одну попытку к сближению. Самойлова как раз ходит мимо полок с книгами, вон и на носочки привстала, достать какую-то хочет, но рост не позволяет. Подхожу к ней, пристраиваюсь за спиной, еще раз вдохнув чумовой аромат с нотками цитруса, и вытаскиваю Шопенгаэура.
Ксюша резво поворачивается, у нее даже очки съезжают. Вижу во взгляде растерянность и дыхание учащенное. А как она губу закусила – вот это да. Поддаюсь вперед, специально задев губами мочку уху, и шепчу томным голосом: