С заднего ряда, где один из студентов безуспешно пытался изобразить интерес, донесся звук, подозрительно похожий на сдавленный смешок, быстро перешедший в кашель. Профессор Бальди демонстративно посмотрел на свои массивные золотые часы, словно отсчитывая секунды до окончания этой пытки для здравого смысла. Марко сделал вид, что не заметил, хотя желваки на его скулах предательски дрогнули, а луч указки на мгновение замер на изображении Стоунхенджа. «Бараны, – подумал он с досадой, не прерывая, впрочем, своего страстного монолога. – Довольствуются жеваной соломой официальных доктрин, когда рядом пиршество для ума».
Он переключил слайд. На экране появилось стилизованное изображение Ориона, соотнесенное с расположением пирамид Гизы. «А теперь, самое интересное. Эти резонаторы, эти камертоны планетарного масштаба, не были пассивными приемниками. Они были… передатчиками! И кому они передавали? Для кого предназначалась эта симфония Земли? Я полагаю, для тех, кого наши предки туманно именовали «богами», «звездными пришельцами» или…» – он сделал эффектную паузу, обводя взглядом практически отсутствующую аудиторию, – «…звездными пастырями».
Даже сам Марко понимал, что здесь он переходит черту, за которой академическая эксцентричность превращается в откровенное шарлатанство в глазах таких, как Бальди. Но отступить он не мог. Это была сердцевина его многолетних исследований, его самое сокровенное и самое высмеиваемое убеждение.
Именно в этот момент, когда он уже открыл рот, чтобы развить свою мысль о «пастырях», его старенький, видавший виды ноутбук на кафедре издал тихий, но настойчивый электронный сигнал – уведомление о новом письме. Обычно Марко отключал все уведомления во время лекций, даже таких, где слушателей было меньше, чем муз в античном пантеоне, но сегодня, в спешке, он забыл это сделать.
Он нахмурился, но решил проигнорировать. Однако через несколько секунд сигнал повторился, на этот раз сопровождаемый едва заметной вибрацией. Кто-то очень настойчиво пытался до него достучаться. Студенты, учуяв возможность непредвиденного антракта, оживились.
«Прошу прощения», – пробормотал Марко, чувствуя, как краска заливает его шею. Он бросил быстрый взгляд на экран ноутбука. Адрес отправителя был ему незнаком, какая-то абракадабра из букв и цифр, заканчивающаяся на доменное имя, похожее на название научного учреждения. «Наверное, очередное предложение опубликовать мою гениальную монографию в журнале с импакт-фактором ноль целых, ноль десятых, за скромную сумму в пятьсот евро», – с горечью подумал он.