В углу вагона, возле дверцы, молодой чешский юноша в форме ассистента вокзала тихо проверял список пассажиров, его взгляд заострялся на каждой новой записи – будто каждая фамилия имела значение.
Момент отрыва от берлинской суеты
Переход от статичного вокзала к движению стал не только физическим, но и эмоциональным. Пассажиры, как будто на мгновение забывая о своих заботах, смотрели в окна, где размытые огни города уступали место зимней пустоте полей и лесов. Звуки, доносящиеся из динамиков поезда – спокойные мелодии классической музыки, смешанные с приглушёнными разговорами – создавали ощущение перехода между мирами: от цивилизации, где каждый шаг ознаменован памятью и прощаниями, к неизвестности, где каждая минута наполнена ожиданием и тревогой.
Елена Пахомова ненавязчиво перемещалась между купе и коридорами, фиксируя каждый нюанс. Она отметила, как один из пассажиров, молодой мужчина в темном пальто, мельком посмотрел через окно, будто пытаясь запечатлеть последнюю картину родного города. В то время как в дальнем конце вагона, у окна, пожилая дама с вязаным шарфом тихо улыбалась, словно помня счастливые минуты прошедшей весны. Каждый из этих образов складывался в мозаику, которую только предстоит распутать в ближайшие часы.
Реакция пассажиров
В каждом вагоне люди отреагировали по-своему – кто-то почти незаметно, кто-то выразительно.
Елена Пахомова машинально взглянула на часы – ровно 16:10, по расписанию. Её пальцы автоматически открыли кожаный блокнот, на первой странице которого уже было записано:
«Поезд начал движение. Вагон 4, купе 6A. Соседи – отсутствуют. Тишина».
Она села у окна и прижалась плечом к стене. Ей нравилось чувствовать пульс железа – как будто поезд делился своей решимостью.
Дитрих Хольц, в соседнем купе, вздохнул, будто с облегчением. Он закрыл папку с документами, на секунду прислонился к стеклу и провёл пальцем по щеке. Глаза у него были красные – не от слёз, но от недосыпа и чего-то ещё… более тяжелого.
Он достал из внутреннего кармана серебряную флягу и сделал короткий глоток. Металл блеснул в электрическом свете.
Тереза Ваврова закричала в телефон:
– «Guys! Мы покатили! Поезд офигенный! Вид из окна – космос!»
Она держала штатив, как винтовку, направленную в небо. Смеялась. Но смех чуть дрожал – возможно, от нервов.