– Будет тебе, Осип, что ты всё извиняешься? Я что первый день тебя знаю? – к графу вернулось спокойствие и трезвость мышления.
– Вот именно.
– Скоро приедем, там и узнаешь, как дело было.
– Непременно, так не оставлю.
***
А всё-таки я был прав
На подъезде к усадьбе сыщик обратил внимание, что в комнате Полины темно. Везде в окнах светло, а у неё тёмная ночь. Нехорошо стало у Пракшина на душе, заволновался сыщик.
– Она что уже спит? – спросил Осип Данилович.
– Не ведаю. Нашёл, у кого спрашивать. Я тебе удивляюсь, – ответил ему Шувалов.
Они вышли из кареты и прошли в дом.
– Идём вместе к ней, – сказал Пракшин Капитону Макаровичу. – Хочу, чтобы ты сам всё услышал. У меня от тебя секретов нет.
– Если надо, пойдём, – ответил Шувалов.
Друзья подошли к комнате Полины, сыщик приложил ухо.
– Тихо.
– Постучись, тебе она откроет.
Пракшин костяшками пальцев постучал, но не сильно, чтобы не будить девочку, если она заснула. Потом отважился и заговорил:
– Полюшка, это я, крёстный твой, дитя моё, открой дверь. Ты же не желаешь моей смерти. Коли не откроешь, кондрашка нас с твоим отцом хватит. Будь милосердна, душа моя.
Полина услышала просящий тон крёстного, поднялась с постели и открыла дверь.
– Вот спасибо тебе, моя дорогая крестница, – сказал сыщик, немного повеселев, и вошёл в комнату. Вслед за ним проследовал граф.
– Полюшка, скажи мне, что у вас произошло? Все заболели после твоего возвращения. Барон что, обидел тебя?
– На словах, – коротко ответила девушка, не будучи расположена к разговору. Неуважительно выглядело бы с её стороны, если бы промолчала. Полина была воспитана так, что не могла причинить никому обиды, боли и неприятностей.
– Уже легче. Так в чём же дело? Что заставило тебя ни с того, ни с сего покинуть его дом и уехать? Я тебя знаю с момента рождения. Без причины ты бы не стала убегать. Что натворил барон?! – Пракшин повысил голос.
– Крёстный, помните, вы сами мне говорили, что мои предвидения – это дар.
– И сейчас подтверждаю свои слова. Совершенно верно. Это дар.
И что?
– Я вдруг увидела картину перед мысленным взором и поняла: барону грозит серьёзная опасность, а он наутро в дорогу собрался. Вот я не выдержала и сказала ему об этом, желая предупредить. Мол, переждать дома надобно. Нельзя ему ехать. А он как с цепи сорвался. Ведьмой на задании обозвал меня. Я как услышала, мне нехорошо стало. Вы же знаете, я грубидянов не переношу. Не терплю, когда на меня голос повышают и тем паче кричат. Собственно, и причины никакой не было. Неблагодарный он – ваш барон. Вот я и сбежала с тяжёлым осадком в душе.