– Ты допустил слабость. Ты больше не демон.
Слова, как удар меча.
– За отречение от долга, за преступление против тьмы – ты будешь изгнан. Мы запечатаем твои чувства, сотрём магию, низвергнем тебя в мир людей. Пока ты не поймёшь, что значит быть ничем.
Огонь древнего клейма ударил в грудь. Всё обрушилось – власть, память, даже гнев. Осталась только тишина.
Кагехико очнулся в теле человека. Без памяти, без чувств, без цели. Всё, что осталось – имя, резонирующее где-то глубоко внутри, и образ девочки с глазами, похожими на луну в полнолуние.
Он не знал, что снова встретит её. И что именно она – станет его проводником обратно к свету.
Тонкий свет рассвета проникал сквозь бумажные стены, мягко касаясь тёмных балок потолка. Рэня лежала на циновке, укрытая лёгким покрывалом, и её взгляд остановился на резном деревянном украшении – лепестках лотоса, вырезанных в потолочной балке. Оно всегда было первым, что она видела утром, и первым, что напоминало: всё в жизни – временно. Даже боль. Даже покой.
Дыхание её было ровным, но мысли, как всегда, – беспокойны.
«Если бы я осталась… была бы я сейчас жива?»
Когда-то она просыпалась на шёлковых простынях, в окружении прислуги и золота. Дочь вельможи, воспитанная при дворе. Но с раннего детства она видела ауры. Сияющие и тусклые, мягкие и опасные. И это было благословением… и проклятием.
Во дворце, где всё было маской, её дар стал причиной изоляции. Она видела зависть в глазах служанки, которая улыбалась с поклоном. Видела ярость под вуалью нежности. Видела, кто готов предать, кто затаил обиду, кто лгал даже себе.
Её избегали. Одни боялись, другие ненавидели. «Та, что видит сквозь тебя», – шептались за спиной.
«И всё же…» – Рэня повернулась на бок, коснувшись рукой прохладного пола, – «если бы не это, я бы не выбралась. Не ушла бы в горы. Не нашла бы настоящей тишины.»
Храм принял её, как осеннее дерево принимает ветер – без осуждения. Здесь, среди мхов, колокольчиков и аромата утреннего чая, она наконец дышала свободно. Здесь она помогала тем, чьи ауры дрожали от боли, злости или страха. Простые люди приходили за словом, за взглядом, за прикосновением – и она делала, что могла.
Но последнее время… что-то менялось. Слишком часто она ощущала сгущение тьмы в аурах. Слишком часто – трещины в занавесе, отделяющем этот мир от иного. И сегодня… сегодня было особенно тревожно.