Но сегодня выходной, и все беспокойные мысли Вик прерываются последующей прогулкой по парку. Оскар предлагает супруге свою согнутую руку в локте. Вик хватается за первую возможность стать с ним ближе и прикладывается головой к его предплечью. Они неспешно идут по брусчатке и наблюдают вокруг себя жизнь: подростки разъезжают на самокатах, парочки фотографируются у реки Химки, двое пожилых людей сидят на лавочке с мороженым, дворник сметает опавшие листья в приличную горку у деревянной лестницы – спуску к воде. Ос плавно направляется к ступенькам, тянет за собой Вик. Они спускаются и садятся на ближайшую скамейку, где в открытую светит солнце и совсем нет тени от деревьев. Но Вик мерзнет в своей тоненькой ветровочке даже столь теплым сентябрьским днем. Оскар замечает, потому сразу же накидывает на ее плечи свой плащ. Почти романтично. Они сидят на скамейке одни, рядом – поблескивающая река, на горизонте – разрастающийся город и чистое небо, без единой тучки. Только это небо совсем не похоже на то, что было во сне Вик: здесь намного больше красок, и оттенок каждой точно особенный, не найти другого такого же на всем распластавшемся отрезке.
– Держи, – Ос протягивает жене панини с курицей и зеленью, приправленный соусом и специями, – ты не позавтракала.
Вик оглядывается на Оскара и ощущает себя самой счастливой женщиной на свете. «Да все он видит и слышит, просто в своей манере. Заботливый», – думает она. Девушка принимает угощение и почти сразу же вцепляется в тесто зубами. Откусывает огромный кусок и интенсивно жует, так, что щека оттопыривается. Ос расплывается в улыбке.
– Фто? – с набитым ртом интересуется Вик.
– Ничего, – отвечает он, отрицательно покачивая головой. А потом устремляет взгляд куда-то вдаль и говорит: – Обожаю твою непосредственность. Твои слова и поступки лишены фальши, ты настоящая, забавная и очень милая, когда вот так ешь. Еще люблю смотреть в твои глаза, когда ты что-нибудь рассказываешь. В такие мгновения из них разве что искры не летят. Ты так увлечена писательством.
– Поэфому ты на мне вэнился? – Вик старается произносить слова четче, но панини слишком вкусный и сочный, и здесь приходится выбирать – либо адекватность речи, либо хомячьи щеки с куриными залежами.
– Нет, конечно нет. Я бесконечно влюблен в твои девяносто семь баллов по литературе, – на полном серьезе отвечает он и тут же оглядывается на насупившуюся супругу, снова улыбается: – Шутка. Было бы странно любить человека по какой-либо причине.