– Заболел, что ли? – удивленно посмотрел сосед. – А по тебе не скажешь…
– Заболел, – буркнул Пал Ваныч и ткнул пальцем. – Сам возьми соль. Там, на кухне.
Оглядываясь на сидевшего Пал Ваныча, сосед взял соль и молчком вышел, прикрыв дверь.
Павел завздыхал, потоптался и присел, осматривая холостяцкую квартиру. Окинул взглядом – все ли окна закрыты, невольно вытянул шею, пытаясь заглянуть в кухню, повернул ли кран на газовой трубе, и прислушался, не шумит ли вода.
Поднялся. Опять вздохнул, словно уезжал на долгое время, хотя намеревался вернуться дня через три-четыре – это крайний срок, а в лучшем случае хотел управиться за день-другой. Поднял сумку, вышел, закрыл замок на два оборота и стал спускаться по лестнице.
Он решил съездить в родную Васильевку, где не был лет двадцать, а может, и поболее того. Последний раз приезжал, чтобы с родителями попрощаться.
Они на старости лет надумали к младшему сыну перебраться. Давно велись разговоры, но как-то отрывками, а может, Павел не прислушивался, мимо ушей пропускал. Павел думал, что они просто мечтают, как мечтают все люди, чтобы бросить все дела и уехать на край света и зажить как в сказке. Ан нет, не мечтали – эти разговоры правдой оказалось. Сказали, словно точку поставили, и стали собираться в дорогу. Что можно, продали, что-то раздали, но всю обстановку в доме оставили. Так, на всякий случай…
Теперь в Васильевке никого из близких родных не осталось, чтобы вот так приехать и остаться на день-другой. И поэтому Павел перестал ездить в деревню. Не к кому, да и незачем…
Павел вздохнул, вспоминая Васильевку. Многие из ребят, кто уезжал учиться, отслужв в армии, не возвращались в родные деревни. И получалось, а может, так и должно быть в этом мире, что на первом месте была своя семья, а родители и родной дом, где они родились, откуда выпорхнули в новую жизнь, – это уже дело десятое.
Да, скорее всего, так и есть. А получится ли вернуться туда, где мать с отцом, бабка с дедом, где дом родной и березка под окнами, которую вместе с батей сажали, где журавушки кружатся над округой и курлыкают, тревожат душу, и болит она, ноет, покоя не дает. Получится ли вернуться – неизвестно…
Младший братишка Васька решил остаться там, где служил. Жизнь понравилась на берегах великой реки, про которую песни слагали, а он, редкий раз приезжая в деревню, хвастался фотографиями своего домика на окраине старинного городка, чуть ли не на берегу реки. Спокойная размеренная жизнь, никакой суеты, и люди приветливые. Живи и радуйся.