«Оно все еще бьется… какое шустрое. Скорее всего, это ее собственное. С ней случилось что-то очень плохое, если у нее остался только кусочек головы. Наверное, она таскает сердце с собой, потому что хочет почувствовать себя живой, – с грустью подумал Дэвид. – Ей не хватило протоколов, по которым она может считаться живой имея только мозги».
Но сколько бы она не подключала к себе сердец, они все равно будут таскаться отдельно. Тут уж никуда не подеваться.
– Болезнь всепринятия поразила нас как проказа, съедающая тело годами. В итоге она все равно убьет. Знайте – вы уже мертвы, – черный глаз засверкал, разбитый фарфоровый рот скривился, будто от боли. – Вы впустили внутрь болезнь, потому что не заметили ее. Не заметили, потому что не распознали. Не распознали, потому что научились слепоте. Умиляетесь отвратительному? Восхищаетесь тем, чему следовало бы ужаснуться? Вы хотите жить мертвецами, – холодно обвинила девушка-киборг, указав на дроидов внизу. Рука сверзлась с неба большой голограммой, под большим указательным пальцем оказался один из взломанных роботов. – Вот кто принимает каждое ваше «да». Оно пользуется им, как паразит, усыпляющий хозяина уколами парализующего яда. Мы впускаем в свою жизнь «да», позволяя миру травить нас. Это язва, разъедающее кожу, мозг, душу… все живое.
Голограммы-копии большой женщины в небе оказались рядом с замершими роботами, взяв их под руки. Те подчинились, будто находясь в сонном забытье, и закружились с голограммами в медленном вальсе. Пока большая женщина с бьющимся сердцем в груди говорила, они кружились и кружились, и танцевали, рисуя пятками знаки бесконечности на каменной мостовой.
– Насколько вы больны этим словом? – мелодичный голос лился с неба, киборг ухмыльнулась уголком рта. – Подумайте… вы просто стоите и смотрите, разинув рты. Вы даже мне сказали «да». Иначе побросали бы в меня камни.
И действительно, люди стояли неподвижно, с интересом задрав голову и слушали эту странную большую женщину. Некоторые глазели на танец дроидов, усеивающих мостовую как опрокинутые на пол детали конструктора. Мимо проплыл мужчина в длинном плаще, ведомый одной из голограмм, на его плече сидел черный механический ворон. С тех пор как шея птицы вывернулась под тупым углом, она глядела яркими красными глазками, ни разу не моргнув. Капюшон хозяина съехал вниз, оголив гладкий стальной череп. Он оказался дроидом, не человеком. А питомец – киборг… Теперь приключилась совсем какая-то неразбериха. Дэвид так запутался, что оглянулся украдкой: остальные вокруг него – люди, или уже нет? Вдруг они как-то успели стать киборгами? Он не знал, как. Просто растерялся.