Глава первая
Бертран д'Атталь
Волки уходили заболоченным оврагом, рассчитывая скрыться в чаще леса до того, как охотники смогут их окружить. Они уже не раз так спасались, хоть и не все – волчица дважды теряла своих волчат, и теперь они с волком остались вдвоем. Но шевалье Роберт д'Атталь вел погоню грамотно – ему нельзя было подвести своего сюзерена.
Сам шевалье мчался впереди отряда, а рядом с ним скакал на пегой лошадке его десятилетний сын. Остальные охотники немного отстали, давая возможность главному ловчему самому показать молодому Бертрану, как надо загонять волка.
Выбрасывая из-под копыт комья мокрой земли и травы, конь шевалье проскочил в овраг. Бертран замешкался, пропуская собак, и только после них последовал за отцом. Среди густого ивняка послышалась возня.
Собаки, отпущенные с другой стороны оврага, спустились туда спокойно, не подгоняемые охотниками, не горячие, не готовые к встрече с волками. Волк и волчица выбежали им навстречу. Четыре из пяти собак вступили в схватку, но быстро ретировались, а одна сбежала сразу, поджав хвост. Волки атаковали собак, догнали двух и загрызли. Окровавленные, они праздновали победу, но совершенно забыли, что другая партия собак и охотники на лошадях преследуют их сзади.
Шевалье д'Атталь остановил коня в пяти шагах от двух волков, еще не понявших, что они попали в ловушку. Собаки ловчего уже были тут как тут, но по знаку хозяина не бросились сразу на волков, а, подняв лай, ждали команды. Бертран, увлеченный охотой, встал рядом с отцом и с интересом наблюдал за волками. Он впервые видел их так близко – больших, уже распробовавших плоть и знающих, что такое пыл схватки.
Волки собрались уходить, но уже со стороны убежавших собак из-за кустов появились охотники с копьями и за спиной шевалье тоже вырос целый ряд копий. Волки зарычали, обнажая окровавленные клыки, завертелись на месте, ища спасения. Но его не было. Оставалось только вступить в последний бой. Бертран, словно зачарованный, смотрел на волков. Волчица подвела свою голову под шею волка. В расширенных зрачках волка Бертран увидел бесконечную злость и отчаяние, как у осажденных катаров в Каркассоне, о которых ему рассказывал дед.