Курков ощутил превосходство над начальником. Дело было и впрямь швах, слабоватое дело, горбачевское. Советы выводили из Афганистана войска, и теперь Наджиб оставался один против афганских, иранских, пакистанских и всяческих иных врагов. А вместе с ним, вместе с недавними друзьями под удар, с точки зрения и Куркова, и Скворцова, неминуемо попадут южные рубежи Родины. А это уже – трусость или предательство.
– Я думаю, что в мире наиболее силен принцип бумеранга, – все-таки ответил Курков, и генерал Скворцов посмотрел на него сверху вниз внимательно.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что союзники с неумолимостью становятся врагами, если в их альянсе при ста общих интересах имеется хотя бы одно противоречие. Моджахеды и исламский мир за их спинами – это потенциальные противники Запада. Это бомба замедленного действия, которую наши идеологические контрагенты сами подкладывают под себя.
– Курков, вам бы не в Пагмане сидеть. Вам бы в МИДе сейчас заправлять, – то ли похвалил, то ли, наоборот, осадил своего подполковника Скворцов. Курков согласно кивнул. Он был уверен, что по широте взгляда на международные проблемы мог дать десять очков вперед и мидовским, особенно нынешним «дипломатам», и самому Скворцову, все-таки в большей степени военному практику, чем аналитику разведки.
– И запал затлеет сразу, стоит нам уйти отсюда. Когда не останется объединяющего стимула, – все же договорил он свою мысль. Эта мысль во всей ясности целиком родилась в его голове два года назад. Вместе с осознанием факта, что придется уходить. Родилась и больше не покидала его, согревая мстительной неизбежностью бумеранга. Скворцов уловил настроение служилого зенитовского подполковника, и это настроение вдруг передалось ему самому. Почему-то вспомнилась давно услышанная фраза «И пораженье от победы ты сам не должен отличать». Наверное, это было сказано про их ворогов. А что, если в МИДе и совсем наверху все-таки думают с учетом перспективы, хитро, и заманивают ворогов в политическую ловушку?
Но Скворцов считал себя человеком трезвомыслящим, владеющим умением расставаться с иллюзиями решительно – этим умением он отчасти объяснял как свое высокое генеральское положение, так и то, что Центр назначил его начальствовать над людьми, которые – он без стеснения признавал это – превосходили его в иных профессиональных качествах. А потому он положил конец разговору с подчиненным резко: