«Явижу».
Тревога нарастает во мне, и я отключаю экран. Оглядываюсь вокруг: ветер проносится сквозь листья деревьев, создавая нежный шепот природы. Однако внезапно я слышу шаги, приближающиеся к дому. Внутри меня опять просыпается страх, и я остаюсь стоять как вкопанная. Голос позади меня, который я слышу будто впервые, раздается, заполняя пространство вокруг:
– Ты опоздала, – произносит он. – И теперь твоей подруге все же придется испытать стыд, когда каждый будет проходить и тыкать на нее пальцем, словно на первобытное животное, – ухмылка кривит его губы.
Я резко оборачиваюсь к нему и вижу его силуэт. Лунный свет лишь слегка освещает его черты лица, но я будто бы автоматически собираю пазл его образа, стоящего передо мной. Поднимаю подбородок, стараясь разглядеть его глаза.
– Что тебе нужно от меня и Арвен? – спрашиваю я, мой голос дрожит, и я чувствую, как внутри меня зреет паника.
Он подходит ближе, настолько, что наши дыхания смешиваются в одном воздухе. Он выше меня на несколько дюймов, и с каждым его шагом мне приходится поднимать голову, чтобы встретиться с его взглядом. Внезапно он хватает двумя пальцами мой подбородок, наклоняясь к моему уху.
– Арвен нужна мне исключительно для достижения моих целей, и позже она предаст тебя ради меня, – его шепот пронзает меня до глубин души.
– Она ни за что не поступит со мной так, – произношу я с уверенностью, вложенной в наше братство.
– Арвен уже предала тебя, когда согласилась на мое предложение, – произносит он, на губах у него играет хитрая улыбка.
Я чувствую, как в моем животе что-то сжалось от его слов.
– Что тебе это даст? – спрашиваю я, боясь услышанного ответа.
– Сломанную тебя, – говорит он, и с силой толкает моё лицо в воздух.
Внезапно я понимаю, что не заметила, как мои глаза заполнились слезами – одна из них скатилась по щеке.
– Что с тобой не так? Почему ты ведешь себя так со мной? Что я тебе сделала? – слезы начинают течь свободным потоком, и я в отчаянном крике задаю ему тысячи вопросов.
Он стоит напротив, наблюдая за тем, как я рыдаю, держа руки на лице и всхлипывая. Но он не выдает ни единой эмоции, чтобы дать мне хоть какую-то надежду на объяснение.
Не долго думая, он разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с этим невосприимчивым мраком.
Я поднимаю глаза к его широкой спине, такой неожиданной для его возраста, и кричу ему в след: