У меня не было никакого желания преодолевать одиннадцать миль в жаркий полуденный зной, чтобы ответить на его приглашение, но Нондолал Оджха так настойчиво просил меня, что я был вынужден согласиться – к тому же мне было сложно устоять перед желанием узнать побольше, как и чем живут люди этого региона.
В день полнолуния после полудня из-за высоких зарослей сахарного тростника показался чей-то слон. Подведя животное к нашей конторе, погонщик сообщил, что это личный слон Нондолала Оджха, которого он прислал за мной, чтобы я мог добраться до его поместья. Признаться честно, в этом не было никакой нужды – я гораздо быстрее доехал бы на своей лошади.
Делать было нечего, поэтому я взобрался на слона и отправился в дом Нондолала Оджха. Под моими ногами словно ковром расстилались зеленые верхушки деревьев, голова будто касалась неба, а где-то далеко-далеко за горизонтом, окружив лесную чащу, обрамленную гирляндой из синих гор, раскинулась волшебная страна, и я был ее жителем – божеством далекой чудесной обители богов, незримо для всех облетающим свои зеленые лесные владения, рассекая усыпанную облаками небесную синеву.
По дороге нам встретился пруд Чамта́, в котором, несмотря на конец зимы, было полно серогрудых пастушков и красноносок. Едва станет немного теплее, как все они улетят. Изредка попадались небольшие захудалые деревушки и маленькие соломенные лачуги в табачных полях, окаймленных зарослями опунции.
Когда слон вошел в деревню Шунтхия, я увидел, что по обеим сторонам дороги столпились люди, чтобы поприветствовать меня. Проехав еще немного, я оказался перед домом Нондолала.
Его поместье располагалось на большом участке земли, на котором здесь и там были раскиданы с десяток хижин с соломенной крышей и глиняными стенами. Не успел я даже заехать во двор, как послышались два пистолетных выстрела – я уже было опешил, но тут ко мне с улыбкой на лице вышел Нондолал Оджха. Поприветствовав, он проводил меня на веранду какого-то большого дома и усадил на стул из местного красного ши́шома[26], вырезанный, вероятно, деревенскими плотниками. Затем ко мне подошла девочка лет десяти-одиннадцати и поднесла блюдо, на котором лежали немного листьев бетеля и бетелевых орехов, маленькая чаша с розовым маслом и несколько фиников. Я не знал, что со всем этим делать, поэтому неловко улыбнулся, коснулся кончиком пальца чаши с розовым маслом и ласково поблагодарил девочку. Она поставила блюдо передо мной и ушла.