1. Т. условимся в разговоре о современном искусстве отбросить пространную болтливость, относительность выше оно или ниже чего-то бывшего и чего-то, что будет <…> разве мы рассуждаем или ощущаем наверху ли мы земного шара или внизу его, нужно ли нам знать, в котором году мирового времени мы живем (1920 ведь это еще не от печки) или в какой точке пространства мироздания мы находимся. Для нас достаточно осознания, что в здании мира мы со всей солнечной системой мчимся по пути преодолений по отношению к которому одновременно все верх и одновременно все низ
2. Т. выясним себе тоже раз и навсегда что понятие синтеза есть понятие учредительного собрания. Всегда будет теза и антитеза. И здесь коммунистическая теория и практика являются для нас самым наглядным примером. Анализируя все, что и как существовало, Маркс нашел, что противоречия существующ[его] общества нужно не слышать и не примирить в синтезе в учредительном собрании, а взорвать и начать строить их антитезу. Коммуна ни в коем случае не есть сумма хорошего от деспотизма, царизма, демократизма и проч. «измов». Это есть форма контраста всему этому. И анализ прежнего имеет для нас ценность только для того, чтоб в нашей новой конструкции идущей в соответствии с конструкцией всей жизни – антитезы старого, не прокрались бы элементы разрушенной старой тезы. И мы свидетели, что установление контраста жизнь проводит с гораздо большей беспощадностью, чем по теории Маркса. Своей системой исторического материализма Маркс показал нам ход развития своей антитезы – коммуны, анализируя коммунистический ход искусства, мы видим свою антитезу. И так же как коммуна все равно стала бы фактом, если б Маркс не ускорил ее наступление своим анализом, так и создаваемые нами новые реальности все равно станут фактом. Но мы должны двигать их со всей доступной нам стремительностью.
Проникая в живое тело нашего современного искусства мы видим: воспроизводительное искусство завершило свой оперативный план. Его армии победили стоявшие перед ними препятствия и итог победы был подведен техникой, давшей фотографический аппарат и кинематограф.
На смену армии воспроизводительного искусства пришла современная армия творческого искусства. В кубизме, футуризме, супрематизме мы вышли к творчеству. Мы разбили вместе со старым миром, раньше его, все его вещи до первоэлементов и начали складывать из этих элементов в новых принципах новую конструкцию. Это был свободный творческий изобретательский путь. Живопись, требующая для реализации своих замыслов самых несложных материалов, будет свободней других искусств в своих методах и приемах, станет в острие клина нашего продвижения. И вот продвигаясь по этому пути, мы пришли теперь к моменту, когда картина не выдерживает вкладываемой в нее напряженности и разрывается.