Внезапно накрыло пониманием, что первую фразу она никогда не слышала, а про кунг-фу смотрела только мультик с пандой, само же слово ни разу не использовав в повседневной жизни. И уж точно никогда не была такой жестокой, как сейчас в мыслях. Ну, или почти никогда.
– А можно еще один вопрос?
– Конечно, – то ли у Змея было превосходное настроение, то ли она его так веселила, что он не переставал улыбаться.
«Скольких Адам убил, чтобы вы смогли слепить меня?»
– Почему «Ева»?
– Ты сама выбрала это имя.
– Сама?
Он задумался, выдержав почти мхатовскую паузу, потом кивнул, больше собственным воспоминаниям, чем ей.
– Сказала, где-то услышала, и оно тебе понравилось.
Прелесть какая! Получается, либо у нее снова провалы в памяти, либо… что?
– То есть было другое? Настоящее?
Серые глаза засияли чем-то непонятным, чему у нее не находилось названия, даже с предполагаемыми «подселенцами». И от этого сияния стало не по себе. Захотелось скинуть руку Змея с плеча и… Сбежать? Да, наверное, сбежать. Знать бы еще, как это правильно делается.
– Было, – заметив ее замешательство, коротко ответил Змей, и Ева поняла, что он ничего больше не скажет. – Сегодня, пожалуй, отдохни. Адама я пришлю завтра днем.
Весь остаток дня она провела, пытаясь выяснить, что же еще в ней изменилось помимо внешности. Проблема с именем подождет – не критично. Побудет пока Евой. В конце концов, не самое плохое имя из возможных. Правда, неплохое, несмотря на Адама, Змея и недостающие яблони. Ерунда. А вот подселенцы… Так ведь и до шизофрении недалеко! Нет, голос не в счет – это свое родное. Но сколько бы ни пыталась, ничего не смогла отыскать. То ли фраза про сов и кунг-фу была единственной, то ли для проявления левых сущностей требовалось говорить с кем-то другим, например, со Змеем.
Новая беседа откладывалась на неопределенный срок, потому что с утра Еву одолели андроиды, пытавшиеся подогнать под ее размер футболку и брюки, выделенные для вылазки в город. Было забавно наблюдать, как ушивают одежду. Она увлеклась, и времени проверить подселенцев при разговоре с роботами не осталось.
Подозрительно пунктуальный Адам постучался в дверь, стоило ей отставить опустевшую кружку. Он там за ней по камерам наблюдал, что ли?
– Входите, – разрешила она и поднялась.
Дверь открылась. Адам в неизменном костюме-тройке, застегнутый на все пуговицы, с туго завязанным галстуком остался стоять в коридоре.