– А тебе, дочь моя, следует брату сказать большое спасибо, а не дуться как мышь на крупу.
– Князь Андрей Иванович Горчаков! – доложил дворецкий, графиня, поднявшись с канапе, направилась вместе с графом навстречу гостю.
Род князей Горчаковых, восходящий к Рюрику, прославился в XVIII и особенно в XIX веке военачальниками, и Андрей Иванович Горчаков был боевым генералом.
Николай не узнал князя Андрея: во-первых, он был в штатском, во-вторых, вместо всегда улыбчивого и добродушного, довольного службой и жизнью человека он увидел несколько сгорбившегося, с потухшим взором чуть ли не старика.
– Что с вами, братец? – с участием поинтересовалась у кузена Пелагея Николаевна. – Вы, часом, не больны?
– Именно болен, – в тон ей ответил князь, – и не ведаю, когда излечусь. Государь отстранил меня от службы, а служба в армии – вся моя жизнь!
– Бог милостив. Месяц-другой, глядишь, всё и образуется.
– Вашими устами, Пелагеюшка, мёд бы пить.
– Но убиваться так не следует. Государь Александр Павлович наказал, он же и вернёт вас, князь, в армию! – заметил граф.
– Только на это и уповаю, Илья Андреевич!
– Вот и славненько, а сейчас, любезный Андрей Иванович, мы вас никуда не отпустим.
– Я бы с радостью остался, но вы, вероятно, слышали, что мне запрещён въезд в обе столицы, а у вас сегодня весь бомонд. Донесут же, бестии, а попадать на заметку Аракчееву крайне нежелательно.
– А если вы, князь, проведёте время в моём кабинете?
– Право, не знаю, Илья Андреевич.
– А и знать нечего, – решительно проговорила графиня. – Аракчеев в Петербурге, а мы в Москве! Дистанция громадная. Бог не выдаст – свинья не съест.
Андрей Иванович рассмеялся, и Николай увидел прежнего князя.
– Пелагеюшка права, дорогой мой, пойдём в бильярдную, а то, вероятно, уже забыл, как и кий в руках держать.
– Страшнее той неприятности, которая есть, уже не будет! Любимый лакей графа Петруша уже был в бильярдной и всё приготовил для начала партии.
– Ну, Андрей Иванович, начинайте.
Потерев от удовольствия руки, граф взял кий и, разминаясь, от нетерпения помахал им. Азарт его передался и князю, и, прежде чем разбить партию, он произнёс:
– Ну что, Илья Андреевич, по десять копеек серебром?
– Как скажешь, Андрюша!
Удар князя был решительным, если не добавить – мастерским: в лузе оказались два шара. Легко князь положил и третьего свояка