А что можно было помнить? Как красивый и веселый мальчик, перспективный сын обеспеченных родителей, погрустнел, узнав о беременности подружки, и перестал твердить свое бесконечное «люблю». А когда выяснилось, что детишек будет двое, он протянул Лене сложенную пачку купюр: «Ну,… это на врача…», но натолкнувшись на ее презрительный и горький взгляд, пожал плечами: «Дело твое, как хочешь…» и исчез в дверном проеме, произнеся спокойное и уже ничего не обещающее «пока». Лена не верила, плакала, с последней надеждой ждала его появления, хотя бы телефонного звонка, но сама не искала его – не хотела и не могла просить, требовать, молить униженно или звать обратно. А на уговоры избавиться от детей, которые она слышала постоянно ото всех, кроме доброй и понимающей матери, отвечала неприятной ухмылкой и странным для ее светлых лучистых глаз колючим взглядом.
Ей было обидно даже не то, что ее оставили с двумя, еще не родившимися детьми, – бросили не ее – Лена это прекрасно понимала, а то, что отказались от двух маленьких, уже заранее никому не нужных крошек, а от нее – уже заодно. Но Лена уже любила и ждала их – двоих маленьких комочков, щекотно толкавшихся в животе, и никто бы не убедил ее расстаться с ними. И, дождавшись их появления на свет, она отдала своим девчонкам столько любви и внимания, что, казалось, они совсем не ощущали нехватку отца. Вот и сейчас она жила своими дочурками – своими крохотными светловолосыми копиями: веселой и немножко озорной Машулькой и спокойной послушной Дашулькой.
И все как-то само собой наладилось, утряслось, Ленина жизнь потекла своим чередом, привязанная к детскому режиму. И радость от открывшегося нового перекрыла в ее душе все старые обиды. Было только одно «но», причиняющее Лене смутное чувство беспокойства, – от нехватки денег, оставив годовалых малышек на своих маму и бабушку, скрепя сердце, она вынуждена была пойти работать. Правда ей, неунывающей, и работа приносила настоящее удовольствие. Лена, с детства любившая развлекать подруг сказками собственного сочинения, теперь дала волю своим способностям: она вела в женском журнале детскую рубрику, а заодно выдумывала душещипательные истории про несчастных и брошенных женщин, которые находили себя в этой жизни и обретали счастье – заслуженное и долгожданное. Своими рассказами она призывала женщин не унывать, не опускать руки, не жаловаться на судьбу, напротив – она побуждала действовать, достигать своей цели, мечтать, верить и не останавливаться на полпути. Она писала о себе, каждый раз представляя себя в новой роли, проживая в лице своих героинь самые разные жизни, исполняя на бумаге все свои самые заветные мечты – влюбляясь, теряя и возрождаясь, находя себя вновь. И как-то ненавязчиво вселяла в читательниц уверенность, что все и всегда еще может хорошо разрешиться, нужно просто не бояться жить. И из-за ее жизнеутверждающих рассказов журнал раскупался особенно охотно – каждая читательница находила в героинях какие-то свои черты.