– Наденьте это.
Я ухмыляюсь.
– Нет!
Его лицо темнеет, он толкает одеяло ко мне.
– Чёрт возьми, женщина, надень!
Так, теперь он на «ты»? С меня хватит!
– Нет! Я даже имени твоего не знаю, варвар, и твоё отношение мне плевать! – я тычу в него пальцем, голос повышается. – Я в отпуске и буду носить, что хочу!
Кто-то откашлялся, и я закатываю глаза. Михаил протягивает мне спортивные штаны и толстовку, старательно глядя куда угодно, только не на меня.
– Вот, Аделина. Они великоваты, но подойдут, пока не привезём одежду из посёлка, – говорит он, бросая на Владимира прищуренный взгляд. – Или не постираем вашу.
– Спасибо, Михаил, это так мило, – я улыбаюсь. За полдня здесь я ни разу не заметила, чтобы он пялился на мою грудь, в отличие от некоторых.
– Сударыня, меня зовут Владимир Андреевич Донской. Я владелец усадьбы, и либо мы выезжаем через час, либо я зашью тебя в это проклятое одеяло, – рычит он, отталкивая Михаила и уходя.
Я стою, ошеломлённая, глядя ему вслед.
Михаил кричит:
– Владимир Андреевич, ты куда?
– К лешему, Михаил! – его слова эхом разносятся по коридору.
Я смотрю на Михаила, который ухмыляется, будто наша перепалка подпитывает его. Очевидно, они лучшие друзья, что не укладывается в голове, ведь Михаил такой милый, а Владимир… нет.
Я киваю в сторону ушедшего Владимира.
– В чём его проблема?
– Перечислить по алфавиту или по категориям? – отвечает Михаил.
– Хм.
Он улыбается, затем смеётся.
– Не берите в голову. И, кстати, интернет скоро заработает.
– Ох, Михаил, спасибо! Я готова вас расцеловать. Вы ведь поедете с нами, да?
– Эм… – он выглядит удивлённым, но я решила, что лучше ехать с Михаилом, чем остаться наедине с господином Нервозностью.
– Нет, он не поедет. И надень уже что-нибудь! – рычит Владимир, вернувшись на кухню и указывая на одежду в моих руках.
– Серьёзно? Я никуда не поеду, пока ты не научишься себя вести. Лучше дождусь Михаила, так что веди себя прилично или пеняй на себя.
– Милая сударыня, ради моего здравомыслия, прикройся. Пожалуйста, – Владимир тяжело вздыхает, будто вежливость причиняет ему боль.
Ах, если бы он был хоть немного приятнее!
– Не моя вина, что тут жарко, – я закатываю глаза, накидываю толстовку, чтобы он не начал пускать слюни, и натягиваю штаны.
Михаил улыбается, а в глазах Владимира мелькает голодный блеск, от которого по спине бегут мурашки. Его челюсть дёргается, и Михаил хихикает.