– Падение в пруд не считается, – пропел он раздражающим тоном, от которого мне хотелось вытолкнуть его в окно. – И никаких наёмников. Посмотри на себя, Владимир Андреевич, ты похож на призрака из старой сказки.
Кровь в моих венах закипела.
– Как ты смеешь!
Я поднялся с кресла, руки дрожали, когда я выпрямился во весь рост. Я возвышался над Михаилом ровно две секунды, пока ноги не подкосились, и я не рухнул на пол.
Михаил усмехнулся, и, если бы я мог пошевелиться, я бы его прикончил. Но он прав. Мое тело истощено, за последнее столетие я постарел на тысячу лет, и всё же мне всё равно. Я останусь в этой усадьбе, пока она не сгорит или не станет приторно-розовой.
Самый могущественный вурдалак из всех, и в свои почти семьсот лет я позволяю превратить дом моих предков в отель. Это отвратительно.
Я вздохнул, лёжа на пыльном ковре, глаза сами собой закрылись.
– Ладно, – пробормотал я.
Большинство не разобрало бы моих слов, но Михаил услышал.
– Никакого розового, – добавил я.
– Никакого розового. Я всё улажу, Владимир Андреевич. Будет великолепно!
Убейте меня сейчас.
Аделина
– Мы все погибнем.
Я, кажется, сказала это вслух, впиваясь ногтями в подлокотники кресла и глядя на крошечную дверь передо мной. Светлые пряди волос падали на лицо, но я слишком боялась их убрать. Сигналы тревоги выли, пилоты что-то кричали уже несколько минут.
А я? Я дышала в кислородную маску, словно от этого зависела моя жизнь, и проклинала себя за то, что не выбрала другую авиакомпанию.
Почему я согласилась на это?
Ещё утром я восхищалась, какой большой и современный этот самолёт. А теперь он превратится в груду обломков, разбросанных по полю. Я должна была быть в Таиланде, на своём медовом месяце – без Марка, конечно, – но вместо этого я сижу в хвосте самолёта, из которого валит дым.
Двигатель издал скрежещущий звук, и я взвизгнула, выпустив подлокотник, чтобы схватить телефон. Слёзы застилали глаза, я едва видела экран, набирая бабушке: «Я тебя люблю». Внезапно что-то ударило меня по лицу, телефон выпал из рук и рухнул на пол.
Замечательно!
Кряхтя, я нагнулась, чтобы поднять его, и только тогда заметила кислородную маску, болтающуюся над головой. Я уставилась на неё в панике. Почему я никогда не слушала инструктаж?
Всё будет хорошо. Всё будет хорошо.
Ничего не хорошо!