Уши заложены, сердце стучит уже, наверное, громче этой чертовой сирены, мы бежим, спотыкаясь и кашляя, вперед к спасительному окну: до него всего метров тридцать, прямо по коридору, и это самые тяжелые тридцать метров бега в моей жизни. Сэм спотыкается, в приступе кашля сгибается пополам, отпускает мой рукав, но теперь я реагирую, а не замираю, и подхватываю ее на руки, ускоряя темп ходьбы. Бегом мои ковыляния точно не назвать. Добравшись до цели, подсаживаю Сэм к окну, и она оказывается на улице.
Только сейчас меня охватывает новая волна паники. Я не выберусь сам через это окно, если она не поможет мне. Я реально не знаю эту девушку, не понимаю, чего от нее ожидать, и точно не доверяю ей. Пробую допрыгнуть до окна и подтянуться на руках, но только режу руки осколками стекла. Резкий приступ кашля, и я сворачиваюсь на полу, глаза щиплет от едкого дыма, и я, кажется, физически чувствую жар от огня, разлепляю веки и, обернувшись, вижу огонь.
– Микел! Ну же! Вставай, дай мне руки! Микел! – Сэм кричит, и ее голос срывается. Я вижу, как она пытается дотянуться до меня. Наконец мне удается выпрямиться, я подпрыгиваю как можно выше, и Сэм хватает меня за руки, подтягивая изо всех сил, пока я пытаюсь выбраться, цепляясь за стену. Спустя ужасно долгую минуту я, задыхаясь в очередном приступе кашля, в крови и осколках, лежу на земле в паре метров от чертова коридора. Сэм на коленях рядом, она плачет и неловко обнимает меня, гладит по волосам, пока я наконец не прихожу в себя. Мы снова слышим звуки сирен – теперь это уже пожарные машины, мчащиеся к зданию.
– Идем, нам нужно быстрее уходить отсюда, – говорит Сэм, помогая мне встать. Пригнувшись, чтобы нас не обнаружили, мы перебегаем парковку, пересекаем парк и оказываемся у моего общежития.
– Стой. Нам нужно подняться по пожарной лестнице. Мы не можем войти так, – запыхавшись говорит Сэм. И она права.
Во-первых, приводить гостей в общежитие разрешено только до десяти вечера, сейчас уже больше, так что Сэм не пропустят.
Во-вторых, почему она идет ко мне? Все, чего я хочу сейчас, это душ и кровать: чтобы забыть этот хренов день. Но у меня нет сил, чтобы спорить или объяснять, так что проехали.
И, наконец, самое главное: мы оба выглядим так, будто пережили апокалипсис. Если кто-то увидит нас сейчас в таком виде, – вывод о том, кто совершил поджог главного корпуса университета и уничтожил архив, будет очевидным. А я не хочу в тюрьму. И мне нужно закончить обучение. Не знаю, какие там цели у Сэм, но арест, уверен, в ее планы тоже не входит. Поэтому мы находим пожарную лестницу и поднимаемся на второй этаж: прямо в мою спальню. Это крошечная комната, буквально размером с кровать и небольшой комод с вещами, на котором стоит телевизор. Между стеной и кроватью остается узкий проход: ровно столько места, чтобы свободно пройти, не падая. С других сторон кровать вплотную стоит к окну и другой стене.