А видим мы теперь его ещё чаще. С приходом тепла мы часто обедаем на газоне – мы в выпускном классе, учиться осталось всего пару месяцев. Учителя закрывают глаза на такие наши шалости, как еда вне столовой.
Поэтому мы собираемся в небольшие кучки, и два выпускных класса располагаются рядом друг с другом. Оуэн и его друг Билли почти всегда садятся с нами. При них Оуэн никогда не заговаривает со мной. Но я часто ловлю его лукавый взгляд или как бы случайное прикосновение. В этом я чувствую двойственность и нечестность, но продолжаю ничего не делать. А он будто проверяет границы дозволенного. Однажды Билли и Оуэн приглашают нас с Дорэти на двойное свидание. И мы, конечно же, соглашаемся. Вот только официально это выглядит так: Оуэн с Дорэти (которая настолько вне себя от счастья, что к концу уроков я почти ненавижу её голос), а я иду с Билли (который равнодушен ко мне буквально так же, как я к нему, разве что он надеется на что-то с моей стороны, впрочем, однозначно зря).
Когда я прихожу домой переодеться, чтобы пойти на наше свидание, то получаю сообщение. Это Оуэн. И раньше он никогда не писал мне. Я в трепетном нетерпении открываю сообщение и вижу это:
«Надень мини. Твои ноги просто огонь, детка».
Следующие полчаса я провожу на великолепных эмоциональных качелях. Самые крутые виражи на них можно описать так: «тупой придурок и сексист», «я должна рассказать всё Дорэти», и дальше по кругу.
В итоге я иду в красном платье длиной до середины бедра и кожаной куртке. Всю дорогу почти ненавижу себя за то, что поддалась на провокацию, и буквально чувствую упрёки от своей феминистски настроенной половины. В благодарность я получаю сальные взгляды от обоих наших спутников и едва скрываемые ехидные улыбочки, которые окончательно портят мне настроение. Дорэти же ничего не замечает. Она будто прилипла к Оуэну, в то время как он едва смотрит в её сторону.
Мы идём в кино, и я сижу между Билли и Оуэном. Сеанс проходит как страшный сон. Билли периодически пытается меня обнять, что мне страшно не нравится, но я, как воспитанная девочка, постоянно нахожу уловки, чтобы этого избежать: нагибаюсь за попкорном, кутаюсь в куртку, то снимаю, то обратно надеваю её и совершаю ещё много суетливых и ненужных действий. Весь сеанс я начеку. Оуэн же поступает ещё хуже, а вслед за ним и я: неожиданно он берёт меня за руку, опустив её между сидений, и поглаживает большим пальцем. Руку я не отнимаю, будто парализованная страхом: и моя совесть с утроенной силой принимается есть меня. Спустя два часа, измученная собственным сознанием, я выхожу из кинотеатра, будто отработала полную смену на заводе. В кафетерии после всё повторяется: попытки Билли меня обнять, Оуэн, который прикасается ко мне при первой возможности, и одуревшая от счастья Дорэти.