Будучи оператором МБК[7] «Орлан» российской военной группировки в САР, он был запримечен и по окончании контракта с Минобороны приглашен на работу в фирму Севы. Хорошая зарплата и свобода от армейской уставщины стали решающими факторами для продолжения служебной деятельности именно здесь. Слоган «Быть воином – жить вечно» стал его девизом по жизни. И никакой другой судьбы он себе уже не представлял. Вероятно, поэтому он набил себе его на руке.
Третий член экипажа, занимавший пост техника, казалось бы, ни по каким параметрам не должен был вписаться в эту компанию. Отставной офицер, всю жизнь посвятивший службе в армии, закончивший ее в одном из подразделений ССО[8], он был существенно старше остальных членов экипажа. Однако эта, казалось бы, непреодолимая преграда прекрасно нивелировалась его высокой коммуникабельностью и огромным жизненным опытом нахождения в замкнутых, разношерстных мужских коллективах. А его знания и умения, полученные в бесчисленных боевых командировках и вооруженных конфликтах, помноженные на прекрасное базовое военное образование, резко повышали общий профессиональный уровень подразделения. Ненавязчиво, интересно и совсем не занудно, на уровне житейских историй, он доносил до парней то, чему других учат долгие годы в военных училищах. Его вовремя данные советы неоднократно выручали их в трудную минуту и даже спасали жизнь.
Неудивительно, что внутри коллектива его с глубоким уважением называли по имени и отчеству – Александр Иванович. Хотя для всех остальных он был Таксистом. Как и почему привязался к нему такой позывной, знал уже, наверное, только он сам и те, оставшиеся в далеком прошлом, его боевые товарищи, с которыми он когда-то начинал службу в спецназе.
С самого начала СВО, работая своим экипажем на разных направлениях фронта, ребята на собственной шкуре ощутили динамично меняющуюся обстановку и принципы ведения боевых действий в этом вооруженном конфликте. И если в первые месяцы войны они, можно сказать, господствовали в воздухе, практически не имея конкурентов и особого сопротивления со стороны противника, то уже через два года воздушное пространство над ЛБС[9] заполнилось тысячами разнообразных «птичек» настолько, что порой, словно на оживленном московском перекрестке, нужно было еще постараться не столкнуться с кем-нибудь из них.