Итоговую огранку произвел здоровенный детина-десантник, который имел неосторожность прямо на глазах парамедика временно потерять сознание от травматической контузии, полученной от прилетевшего по бронежилету осколка.
Наш парамедик посчитал, что, согласно какому-то пункту наставления по тактической медицине, ему необходимо срочно снять с потерпевшего бронежилет и произвести экстренную СЛР[1]. Однако пострадавший боец ВДВ, видимо, не читал подобного наставления. А если и читал, то не запомнил. Должно быть, поэтому, периодически приходя в сознание, он решил, что неизвестно откуда появившийся рыжий малолетка, пытающийся сорвать с него его невероятно модный и дорогущий бронежилет и при этом зачем-то ломающий ему грудную клетку, – не кто иной, как мародер. И хотя после травмы силы и сознание начали оставлять бойца крылатой пехоты, изначальные физические данные и подготовка явно были не в пользу Рыжего. А после того как, по мнению десантника, мародер еще и полез к нему целоваться, у бойца открылось второе дыхание. И оставляющие его силы, подхваченные справедливым гневом и яростью, вызванной патологическим неприятием толерантных западных ценностей, невесть откуда вернулись к нему вместе с помутненным сознанием. Отработанные до автоматизма, действующие на подсознательном уровне, движения гвардейца сделали свое дело… В общем, недели через две Рыжий уже вполне мог перемещаться самостоятельно.
Увидев это «чудо исцеления», командир попросил горе-лекаря после завтрака зайти к нему. Там, в палатке, без всякой злобы и особых нравоучений, «парамедику» было разъяснено, что его невероятные «заслуги» на фронте были учтены командованием и он переводится на повышение фельдшером эвакуационного автобуса. Да, начальству виднее, именно поэтому оно и поступает всегда мудро и справедливо.
На сопровождении эвакуированных Рыжий, похоже, несколько растерял свой «парамедицинский» запал, подзабыл некоторые пункты наставления по тактической медицине и вовсе перестал представляться «парамедиком».
Но зато в любое время суток, порою в полной темноте, он научился четко и абсолютно точно считать по головам раненых, наваленных штабелями в проходах, на сиденьях и под ними, без ошибок, быстро и в нужном месте заполнять сопроводительные бумаги и, не глядя, вслепую, расписываться в двадцати местах, размещая при этом документы на любой поверхности.