– Севир, познакомься, это А́нжела, наш анатом, – ровно произнёс Ренфел. – Анжела, принц Севир будет управлять Оракулом.
Та поджала губы.
– Он? – Микаэла выглянула из-за Анжелы. – Вы знаете, что он велел сделать? Знаете, ведь так? Тогда почему он? Почему именно он?
Севир молчал. Что он мог сделать? Извиниться?
– Потому что так задумано Двуликой. Идём, Анжела, нас всех ждут на собрании.
Анжела обняла подругу на прощание и быстрым шагом пронеслась мимо. Ренфел поспешно дал ей пройти, вздохнул и повёл Севира дальше.
Микаэла ошарашенно помолчала секунду, а потом стала кричать вслед:
– И ему ничего за это не будет? Он приказал убить меня! Подонок! Двуликая правильно лишила тебя дара! Ты и имени не достоин! И жить не достоин!
Двери за Севиром закрылись, и визгливые крики Микаэлы стихли.
Помещение оказалось тайной молельной. Наверное, только посмотрев на крепость сверху, можно было увидеть спрятанный за высокими стенами и башнями стеклянный купол с витиеватым рисунком из марбала. Золотые прожилки спускались по белым колоннам до мозаичного пола, едва заметным мерцанием освещая лица собравшихся в молельной людей.
Первым Севир увидел принца Виктара. Тот прислонился к колонне, скрестив руки на груди, и сухо поприветствовал вошедших:
– Лорд Ренфел, Анжела, принц Севир, добро пожаловать.
В уме пролетели строчки нарушенных правил этикета: Виктар не посмотрел Севиру в глаза, не пожал ему руку, не представил как подобает и при перечислении гостей поставил его имя последним. В иные времена этого хватило бы, чтобы востребовать с шестой ветви дары в качестве извинений.
Севир через силу чуть склонил голову.
– Принц Виктар, благодарю за оказанный приём.
Виктар изогнул бровь и отлип от стены.
– Оставь эти церемонии, Севир. Итак. Все присутствующие так или иначе работали с Оракулом. Подмастерья Бун и Фин.
Двое крепких парней с кислыми минами кивнули Севиру. Оба казались старше него лет на десять и носили очки в толстых оправах. Братьев можно было отличить друг от друга только по шрамам на руках и лицах.
– Близнецы разобрали и перевезли Оракул из седьмой ветви сюда. Орвел, которого, как я полагаю, ты знаешь, – наш писарь. Конспектировал предсказания.
Севир с трудом узнал тюремщика. От прежнего образа у Орвела осталась разве что седая борода. Вместо сутулого старичка в поношенных тряпках перед Севиром стоял высокий статный мужчина в красивой дорогой мантии.