– Как на жизнь свою смотришь, чем будешь дальше жить? – спрашивал Николо.
– А чего на неё смотреть? – говорил Баавгай, вытирая свои огромные, как лопаты, руки о рубаху. – Живу, как получается. Домой не вернусь, не к кому идти, никто меня там не ждёт, на моих глазах погибли все. А здесь я привык, здесь у меня кузня, люди приходят, делом занят.
Венецианец цокал языком и молчал.
Купцы делали свои дела, что-то продавали, что-то покупали, иногда встречались с Берке. Берке был жесток, как и все сородичи. По трупам своих племянников вошёл на престол, а до того рубил головы, помогая Мунке стать великим ханом. Но вместе с этим развивал торговлю, в Сарае строились минареты, и ставка кочевья уже стала похожа на настоящий город. Правитель улуса Джучи не препятствовал купцам, а наоборот, содействовал. Одно другому не мешает.
Жизнь шла свои чередом. Баавгай уже совсем обжился здесь, но всё равно не чувствовал себя своим. Оставался для всех оросын баавгай. Хоть и стал свободным, но сторонились Мишку, разве что приходили, когда было нужно выковать наконечники для стрел или ножи.
Мишка старался помогать пленным русичам, но их много, а он один. Выкупил раба, Ваньку, молоденького паренька, которого натаскал на ремесло, и девицу Беляну, оставив у себя, чтобы помогала по хозяйству. Однако всем помочь не мог.
Однажды Николо Поло пришёл к Баавгаю и сообщил, что скоро с братом уедут. Баавгай лишь покачал головой – нравились два эти иноземца, обладали совсем другим нравом, не то что воители-монголы. И не страшились путешествий, не боялись забредать в разные уголки мира, где могла поджидать опасность. Не были воинами, но за себя могли постоять, не применяя оружия, одним лишь словом. Таких людей Баавгай раньше не видывал.
Николо уже сносно говорил на языке местных жителей и обходился без толмача.
– Нам будет нужен верный человек, который мог бы нас сопровождать, – сказал Николо.
– Советую поспрашивать в постоялом дворе, – ответил Баавгай. – Там много народу, всегда найдётся кто-то, кто согласится путешествовать с вами за хорошую плату.
Венецианец покачал головой, и шапка, похожая на мешок, затряслась.
– Я не привык доверять первому встречному. А тебя я знаю уже целый год. Мы немало разговоров вели, ты знаешь нас, а мы знаем тебя. Ты хороший кузнец и твоё ремесло может пригодиться в пути. Ты сильный, настоящий медведь, ты защитишь нас от разбойников, когда наши слова будут бессильны.