Это мне только предстояло узнать. Но сперва, нужно было всплыть на поверхность и пройти первое в своей жизни обращение в человека.
– Олисия, поспеши! – поторопила я сестру, в предвкушении дергая светло-голубым, почти прозрачным плавничком.
Цвет наших хвостов отличался в зависимости от возраста и, самое главное, от принадлежности к царской семье. Чем цвет глубже, а оттенок плавника выражен ярче, тем ты ближе к правящей династии. Ну а если цвет твоего хвоста ничем не отличался от света летнего неба, а плавник не имел оттенка от слова совсем – добро пожаловать в нашу с сестрой семью. Мне не известно, какие правила были там на земле, но у нас здесь, в пучине морской, русалки и русалы делились на сословия: цари, дворяне, воеводы, крепостные и нищие. К последним относились и мы с сестрой. Мы безродные русалки. У нас нет ни титула, ни даже фамилии, как это принято у приближенных к знати. Мы не имели права даже дышать один воздухом с кронпринцами, молчу уже про то, чтобы начинать с ними разговор. Но раз уж наше королевство было небольшим, где все друг друга знали, все со всеми общались, нам с сестрой было бы грешно не воспользоваться этой маленькой возможностью – быть как все. Ведь даже нищенки по достижении соверношелетия имели право выбираться на поверхность, где солнце светит ярче, а воздух давит на грудь.
– Ты готова, сестренка? – спросила Олисия, тяжело дыша. Все же сестра никогда не любила скорости, и всегда предпочитала плыть тихо, размеренно и… в общем, достаточно медленно.
– Ага! – от нетерпения чесались уже не только плавники, но и ладошки.
– Помнишь, что я тебе рассказывала? – нахмурила свои светлые брови Олисия.
– Что первый раз всегда болезненный? – сразу поняла её.
– Именно! – воскликнула сестра. – Аква, ты должна понимать, что, когда ты превратишься в двуногого человека, все твое тело будет разрывать от невыносимой боли, будто тебя рубят на мелкие кусочки. Легкие твои будут гореть огнем, словно ты никогда раньше не дышала. Каждый твой шаг будет похож на пытку, и будет казаться, что ступаешь ты не по земле, а по острым камням, заточенных волнами.
Сестра все говорила и говорила. Но её строгий голос, полный беспокойства, звучал где-то там. Все мое внимание было приковано к тонкому слою солоноватой воды, что отделяла меня от палящего солнца. Русалкам моего социального статуса не положено было носить украшения. Но иногда я представляла, как большие камни перстней играют с солнечным светом, переливаясь различными цветами радуги. Вот и сейчас, ловя ладошками солнечных рыбок, я предалась мечтам.