В этот момент к нам подошёл репортёр, тот самый, которого Уильям несколько минут назад эффектно облил водой. Его одежда, хотя и вытертая официантами, всё ещё оставалась влажной, волосы прилипли ко лбу, но лицо сияло от предвкушения сенсации. Он держал в руках микрофон, направляя его то на меня, то на Уильяма, словно хищник, почуявший запах свежей крови.
– Мистер Вольф, мисс Блэквуд, поздравляю! – воскликнул он, торжествующе улыбаясь. – Потрясающая новость! Поздравляю вас с помолвкой! Расскажите, пожалуйста, нашим зрителям, как вы познакомились? Как развивались ваши отношения? Это была… судьбоносная встреча?
Уильям, не теряя ни секунды, обнял меня за плечи и притянул к себе, так близко, что я чувствовала его дыхание на своих волосах, запах дорогого парфюма и виски. Его прикосновение, хотя и выглядело нежным, почти отеческим, перед камерами, ощущалось как стальной обруч, сдавливающий мою грудную клетку, перехватывающий дыхание.
– Это была любовь с первого взгляда, – сказал он, глядя на меня с такой искусственной, наигранной нежностью, от которой у меня мурашки побежали по коже. – Я увидел Элизу буквально 3 месяца назад на выставке молодых художников в галерее «Арт Хаус»… Ее картина… «Закат над морем», написанная в импрессионистской манере… с такой удивительной глубиной и чувственностью… поразила меня до глубины души. Как и сама художница. Ее хрупкость, ее изящество, ее взгляд… Я понял в тот же миг, что она – женщина моей мечты. Моя муза. Моя судьба.
Он слегка сжал мои плечи, как бы подчеркивая свои слова, и я почувствовала, как напряглись мышцы на его руке под тонкой тканью идеально выглаженной рубашки.
Я попыталась улыбнуться, выдавить из себя хоть какое-то подобие радости, восторга, любви, но улыбка получилась натянутой, неестественной, больше похожей на гримасу боли. Я не знала, что говорить, как себя вести. Мозг отказывался работать, слова застревали в горле, словно комок ваты. Вспышки фотокамер слепили глаза, микрофоны, направленные на меня, казались дулами пистолетов.
– А вы, мисс Блэквуд? – спросил назойливый репортёр из «New York Times», поворачиваясь ко мне, с хищной улыбкой акулы, почуявшей кровь. – Что вы можете сказать об Уильяме? Чем он покорил ваше сердце? Расскажите нам о ваших чувствах!
Я украдкой посмотрела на Уильяма. В его глазах, холодных и серых, как сталь, читалось недвусмысленное, ледяное предупреждение. Я должна была сыграть свою роль идеально. От этого зависело не только мое будущее, но и будущее моей семьи, спасение «Блэквуд Эстейт», нашего родового гнезда.