–Ну наконец-то, – сухо говорит он и проходит мимо меня в ванную.
Я вздыхаю и иду в спальню. Сажусь на кровать, чувствуя, как дрожат колени. Что будет завтра? Как я смогу играть эту роль? Смогу ли я хотя бы улыбнуться его матери? А главное… что будет после завтра? Куда мы движемся? И есть ли у нас вообще будущее?
Лезу под одеяло, пытаясь согреться. Закрываю глаза. Но заснуть не получается. Слышу, как в ванной шумит вода. Потом тишина. Затем щелчок двери.
И вот он. Уильям. Стоит в дверях спальни. На нем только полотенце, обмотанное вокруг бедер. Капли воды стекают по его груди. Он выглядит… диким. Незнакомым. Пугающим.
Я от неожиданности вздрагиваю и отшатываюсь к спинке кровати. Сердце бешено колотится в груди.
– Блять! – вырывается у меня невольно. Испуг парализует. Я смотрю на него, не в силах вымолвить ни слова. Что он собирается делать?
Он будто не слышит моего ругательства. Никакой реакции. Просто стоит и смотрит, тяжело дыша. Этот взгляд… он прожигает меня насквозь. Будто сканирует, оценивает, раздевает. Я чувствую себя беззащитной, обнаженной не только физически, но и морально.
Проходит целая вечность, прежде чем он, наконец, шевелится. Без единого слова разворачивается и идет к своей стороне кровати. Поднимает одеяло и ложится. Молча. Просто ложится и отворачивается ко мне спиной.
Я выдыхаю с облегчением. Это все? Просто испугал? Но облегчение длится недолго. Он здесь. Рядом. И это пугает не меньше, чем его злой взгляд.
Встаю с кровати, чувствуя, как по обнаженным ногам пробегает холодок. Махровый халат, накинутый поверх тонкой ночной рубашки, – не самая удобная одежда для сна. Подхожу к шкафу, стараясь не встречаться с ним взглядом. Достаю с полки шелковую ночнушку цвета слоновой кости и быстро переодеваюсь, отвернувшись к шкафу, чтобы хоть немного скрыться от его пристального внимания. Но все равно чувствую, как он смотрит на меня.
Забираюсь обратно в постель, стараясь лежать неподвижно, не касаясь его. Но даже сквозь простыни чувствую исходящее от него тепло. Или, скорее, холод. Холод отчуждения. Холод тщательно скрываемой неприязни.