– Деньги, слава и богатство исчезнут. – перебил темного задумавшийся мыслительный процесс. – И я снова окажусь здесь, совсем один, когда у меня ничего не будет. Поэтому я хочу узнать истину, зачем это все, почему мы здесь, почему все так?! Я знаю, что истина проста, она на поверхности. Но, чтобы узнать ее, мне нужно попасть в мир материи. Здесь это невозможно сделать.
– Смотрите, смотрите все! Ха-х! Он хочет узнать истину! Знаешь, сколько вас таких было?! И как ты собираешься это сделать?! – издевательски загоготал жуткий собеседник мыслительного процесса, очевидно насмехаясь над ним.
– Я вспомню! – не стерпел насмешки задумавшийся. – Да, вспомню вот этот разговор. Кто знает, может тогда я буду высмеивать тебя, темный!
– Это невозможно! – так же громогласно и холодно, но теперь чуть более безразлично ответило темное пятно. Явно было, что оно теряет интерес к мыслительному процессу, считая его глупым выскочкой. – И на это есть несколько причин. Во-первых, твоя судьба решается здесь и сейчас, ты не можешь ее изменить. Во-вторых, у тебя будет тело, изнывающее от боли и страдания, жаждущее наслаждения. Ближе к старости оно все больше будет беспокоить и захватывать твой ум. И, кстати, в-третьих, в твоей голове постоянно будет звучать голос. Это твой ум, он будет говорить тебе, что делать. Его не остановить! Не-ет, ты не сможешь…
– Я помогу ему! – вмешался цветок ириса.
«Какая же она хорошая», – подумал мыслительный процесс.
– Хм! – неожиданное упорство двух странных выскочек заставило темного сделать паузу и заглянуть глубже в каждого из них. После чего его резкий тон несколько смягчился, – в таком случае, даже если ты не узнаешь истину, но вспомнишь… Это будет хорошая жизнь, мало кому она удается. Если так, то тебя будут ждать и встретят здесь с уважением.
– Значит, я заставлю свой ум замолчать. Освобожусь от похотей тела. Увижу себя таким, какой есть. И тогда вспомню. А еще я всем расскажу о том, что видел и слышал здесь. Пусть о тебе знают и в том мире!
– Тебе все-равно никто не поверит. Там это никому не нужно, – казалось, уверенность собеседника мыслительного процесса пошатнулась. Но он ни чуть ни испугался такого обещания, скорее мыслительный процесс все больше становился ему не интересен и навеивал на громогласного скуку.