Была здесь и бабушка, которая производила странные движения руками, как будто бы отмахивалась от кого-то невидимого. За что ее сюда затолкнули, никто не знал, наверное, за бродяжничество.
Ямайка сел на лавку и стал хмуро смотреть на этих странных людей, которые только что стали соседями по камере и по несчастью. Через час его повели на допрос. Красивый лейтенант средних лет молча указал на стул, куда Ян и сел.
– Ваши фамилия, имя, отчество? – сухо спросил следователь.
– Мякишев Ян Васильевич.
– Год рождения?
– 2058 год.
– Где работаете?
– Меня только что уволили с шоколадной фабрики.
– Семейное положение?
– Холост.
– Дети есть?
– Нет.
– На вас поступило заявление от господина Михаила Сергеевича Голубева. Он обвиняет вас в разбойном нападении и нанесении ему телесных повреждений.
– Он оскорбил мою девушку.
– Но права распускать руки вам никто не давал.
– Знаю, простите, не сдержался.
– Вы прощения будете просить не у меня лично, а у Голубева. Вы подтверждаете, что имело место то, о чем написал в заявлении вышеуказанный господин?
– Без адвоката ничего подписывать не буду!
– Как вы смеете! – закричал следователь. – Тут и так все понятно, и доказать обратное вы уже не сможете, и адвокат вам ничем уже не поможет.
– Смею, смею, я безработный! Куда я сейчас пойду? На что я буду жить, а здесь хоть и плохо, но кормить будете.
– Не дерзите, наше учреждение – это не приют для бездомных и безработных!
– Вот и договорились! Когда меня отпустите?
– Уведите в камеру предварительного заключения, – кивнул следователь охраннику.
В коридоре стоял шум и крики: «Сбежали, сбежали!»
Ян улыбнулся – он представил себе дневального, прикованного наручниками к решетке камеры «обезьянника», который умолял безумную бабку взять запасной ключ в столе и снять с него наручники. Но бабулька не обращала на него никакого внимания и отгоняла невидимых мух: «Пошли вон! Пошли вон!»
Ямайке стало смешно и весело, его больше не волновала его дальнейшая судьба. Он знал, что все в его руках.