– Он не девица, чтобы перезреть! – отрезала бабушка.
– Мальчик слишком влюбчивый, чтобы сделать окончательный выбор, – объяснила мама.
– И ответственный, – добавила бабушка.
Она лучше других понимала меня и знала обо мне больше, чем я сам.
– Он у нас влюбчивый чуть ли не с пеленок, – сказала бабушка. – И он патологически не умеет обманывать предметы своих воздыханий. Он тут же признается им, если находит новый объект обожания.
Мама со смешком добавила:
– А потом очень удивляется, когда девочки после такого признания на него обижаются.
– Ты помнишь, доча, как он влюбился в четвертом классе? – ударилась бабушка в воспоминания.
– Ну еще бы! Нас тогда в школу с отцом вызывали.
– Да вы что? Даже так? А я и не знала. И он мне про это ничего не говорил. Да и вы тоже хороши – утаили от бабки.
– Не хотели тебя расстраивать, мама.
– Правда? Не очень-то порядочно с вашей стороны. Я ведь не чужая.
– Вы уж нас простите! – сказал папа.
– Прощаю! – великодушно сказала бабушка. – А вот про то, что он влюбился в глазастую Олю Панченко, наш мальчик сообщил мне сразу же. Я ему посоветовала объясниться с ней. Лучше всего – написать письмо. Как Татьяна Ларина Евгению Онегину.
– Так это ты его надоумила, мама?
– А что такого? На следующий день он ей и написал о своих чувствах. И передал послание после уроков. Так он мне сказал.
– Не надо было этого делать! – отрезала мама. – Это была ошибка. Лучше бы изъяснился устно. А еще лучше – на английском языке.
Дело в том, что я учился тогда в так называемой английской школе. Весь четвертый класс мы ходили на занятия в отдельно стоящее одноэтажное строение, очень удобно расположенное недалеко от главного здания нашей школы, в тихом переулке, с фруктовым садом и футбольными воротами на заднем дворе. Раньше здесь располагалась начальная школа № 12 для детей с задержкой развития, известная в городе как «Школа дураков». Дураков куда-то перевели, или они просто все повырастали и закончились, и мы заняли их место. Тут и был организован филиал английской школы для четвертых классов. Алина Ивановна, наша англичанка, спросила меня на первом же уроке в новой школе:
– Who are your parents?
Она всех спрашивала, у кого какие родители – для знакомства и для учебного процесса. И сама же помогала ребятам находить нужные английские слова. Так этот урок и проходил – в поисках правильных ответов. Моя фамилия была не в самом начале списка в школьном журнале, поэтому, когда очередь дошла до меня, несколько учеников уже с грехом пополам кое-как сумели ответить на этот каверзный вопрос. Когда спросили меня, я, не задумываясь, выпалил: