– Тогда идём назад? – спросила я и увидела, как улыбка исчезает с её лица.
– Прости меня, – тихо сказала она, опуская глаза, полные слёз. – Прости меня за тот вечер. Если бы не я…
– Нет, прекрати, – сказала я, крепко обнимая её за плечи. – Ты не виновата в том, что с нами случилось. Если бы я не согласилась, то ты пошла бы без меня и сейчас сидела бы тут совсем одна. И это я потащила тебя на ту крышу.
– Зато с тобой было бы всё хорошо, – всхлипывая сказала Лика.
– Ты правда думаешь, что я бы отпустила тебя одну? Я не смогла бы спокойно сидеть дома.
– Верно, – успокоившись, сказала Лика. – Ты ведь всегда была серьёзнее и ответственнее меня.
– Да уж. Ответственная, – сказала я и мы снова рассмеялись.
– Мы не виноваты. Виноваты они, – сильно сжимая мою руку, сказала Лика. – Давай поклянёмся, – прошептала она так тихо, что мне пришлось наклониться ближе чтобы расслышать.
– В чём? – спросила я, нахмурив брови.
– Что доживём до двадцати, – ответила она, посмотрев мне прямо в глаза. – И уйдём. Вместе.
Я понимаю её страдания и тревоги. Наши близкие больше никогда не увидят нас. Даже тела наши скрыты от них. Мы переживём их всех, и даже не сможем попрощаться. Когда нас привезли в этот дом, нам сказали, что мы не можем вернуться домой и общаться с людьми из прошлой жизни. Это страшнее смерти, даже такой ужасной, как смерть в огне.
– Доживём до двадцати, – повторила я за сестрой. – И уйдём вместе.
– Повтори ещё раз, – в приказном тоне сказала Лика.
– Доживём до двадцати и уйдём вместе, – увереннее и громче повторила я.
– Доживём до двадцати и уйдём вместе, – дрожащим голосом сказала Лика, бросая коробок спичек в урну.
– Доживём до двадцати и уйдём вместе, – более уверенно проговорила я, поняв, что она передумала уходить сегодня.
– Доживём до двадцати и уйдём вместе, – повторила она и добавила: – Клянёмся.
– Клянёмся, – повторила я.
– И ничего не скрывать друг от друга! – почти криком сказала Лика, и по парку разошлось эхо. Она прикрыла рот рукой и тихо засмеялась.
– И ничего не скрывать друг от друга, – обнимая сестру, повторила я.
Это был первый самый приятный момент в нашей новой жизни.
– Можно присесть? – внезапно раздался чей-то голос чуть выше моей головы, и я вздрогнула. Подняв голову, я посмотрела на человека, стоящего возле моего стола. Его улыбка всё так же приветливо расплывалась на лице, а голубые глаза в свете библиотечных ламп казались ещё прекраснее. В руках он держал два стакана на подставке и бумажный пакет из кофейни, где он работает.