Все мысли об оружии испарились, когда створки ворот распахнулись, открыв ее взору толпу дворцовых слуг. Она успела лишь моргнуть, как толпа взорвалась хором приветствий.
Паника поднялась к ее груди. Что такое?
Кто-то крикнул: «Она здесь! Благословенная прорицательница здесь!»
Благословенная прорицательница?
Они ее с кем-то перепутали? Сериз могла только сидеть неподвижно, но ей хотелось сломя голову мчаться обратно в порт. Вокруг экипажа толпились люди: горничные и повара, конюхи и смотрители – их было не меньше сотни, все они вставали на цыпочки и вытягивали шеи, чтобы хоть краем глаза увидеть прорицательницу в окно.
Когда она подумала, что ее сердце вот-вот выскочит из груди, то услышала окрик: «Довольно!» – и в мгновение ока сотни голосов затихли. Толпа прислуги дружно расступилась, дав карете достаточно места, чтобы проехать вперед… и позволив Сериз выдохнуть.
Карета остановилась, дверь открылась, и стражник помог ей сойти на дворцовую лужайку. Девушка вгляделась в толпу, чтобы найти мужчину, который приструнил всех одним словом, и сразу же его нашла – расшитые золотом одежды и замысловатые тканые символы, показывающие его статус, нельзя было спутать ни с чем. Верховный жрец Шиеры – возможно, самый могущественный человек из ныне живущих – шествовал в ее сторону, ведя за собой две шеренги жрецов.
Сериз немедленно приняла уважительную позу: выпрямилась, подняла подбородок, сплела пальцы перед собой, как бы отгораживаясь от остальных людей вокруг. Но когда расстояние между ними сократилось, она едва сдержала изумление.
Верховный жрец был пугающе молод. Его светлые виски, усы и аккуратно подстриженную бороду едва тронула седина. Даже в надвигающейся темноте Сериз могла видеть, что его глаза были голубее павлиньего пера, а открытое приятное лицо излучало уверенность и спокойствие. Она невольно задумалась, насколько велика его сила, если он заслужил свой пост в таком возрасте. Похоже, это обладатель невероятного дара.
Он остановился перед девушкой, ласково улыбаясь.
– Добро пожаловать, дитя.
Сериз сосредоточилась и присела в глубоком реверансе.
– Ваша милость.
– Мать-настоятельница была права. Я чувствую твою широкую душу.
Он коснулся ее щеки, тем самым повелевая встать.
– Называй меня отцом Падроном. Я рад приветствовать тебя во дворце, Сериз, – он предложил ей локоть. – Могу ли я проводить тебя внутрь?