Разумеется, я провел себе интернет. Сеть да Тревор – других развлечений тут у меня не было, но это и называется «отдать сыновний долг», верно?
– Я нашла фотоальбом времен моей юности, – заявила мама, добавляя в варево резаный укроп (мама везде добавляет укроп – по её мнению, он полезен для зрения):
– Суп будет готов через десять минут. Посмотри пока! Вот он, на столе!
Я посмотрел. Некоторые из этих фото я уже видел прежде – маму в полосатом платье в какой-то беседке, маму с папой и общими друзьями на озере с веслами…
– У тебя была собака? – удивился я. На одном из фото мама обнимала ирландского сеттера, точную копию Тревора.
– О, это не моя! Это пёс нашей соседки, Аделаиды. Она жила в конце улицы. Милейший был пёс. Такой умный! Сильвер! Да, его звали Сильвер. «Серебряный».
Тревор тявкнул и посмотрел на меня. Взгляд его на мгновение показался мне осмысленным, словно у человека.
«Чертовщина. А я в чертовщину не верю. Возможно, эта женщина тоже вспомнила того пса – они с мамой, возможно, ровесницы… определить возраст у стариков непросто. Всему и всегда есть логичное объяснение»
– Мам, а где живет эта Аделаида? Не в домике за трансформаторной будкой?
Мама, наконец, оторвалась от кастрюли с супом и посмотрела на меня. Глаза у нее всегда были голубыми, очень светлыми – а после смерти отца они словно стали ещё светлее, сделались похожими на маленькие ледяные зеркала.
– Аделаида давно умерла. Умерла старухой – когда я была совсем юной девочкой. А за трансформаторной будкой у нас нету и сроду не было никакого дома. Как думаешь, хватит укропа?
– Вполне…
2
Вы спросите, почему я не взял маму за руку и тотчас не повел её показывать домик под черепичной крышей? Отвечу.
Маме шестьдесят семь лет. У нее болят коленки. Она недавно перенесла бронхит. После смерти отца она несколько часов просидела на одном месте, глядя в пустоту – именно поэтому я и приехал к ней из прекрасной страны, где остались сочные фрукты, ласковое солнце, море и моя дивная, черноволосая полногрудая Доминика.
Соседка сказала по телефону, что Тревор воет, не переставая. И, если так пойдет дальше, то мама окажется в психушке, а папин пёс – в приюте или и вовсе на улице. Я попросил ее побыть с мамой до моего приезда и сразу купил билет в один конец. Папа всегда говорил, что мне не хватает ответственности – и я постарался поступить ответственно после его кончины, хотя это и нелогично. Что ж, на самом деле я всегда хотел следовать логике – просто у меня не особо это получалось.