– Ну уж нет. Неужели ты думаешь, что я осмелюсь в одиночку отправиться в глухую шотландскую деревушку? Едва ли ее обитатели любят англичан.
– Чушь.
– Вовсе нет. Вспомни-ка того старика, у которого я вчера спрашивала дорогу. Он все время кричал в какой-то странной манере «Что? Что?», а затем просто пожал плечами и ушел.
– Он был наверняка глуховат и не понимал тебя.
– А что если вся эта деревня населена старыми глухими шотландцами, которые не понимают по-английски?
– Оставь ради Бога, Клэр, я сам поеду…
– И оставишь меня одну в этом жутком месте? Оно напоминает склеп, когда нет солнца – ты же сам видел.
Дэвид окинул взглядом черные каменистые склоны. После захода солнца в этих местах наверняка быстро темнеет. Он и не подозревал, что Клэр страдает клаустрофобией. Но в горных долинах Шотландии и впрямь есть что-то зловещее.
– Неужели ты не понимаешь, что по статистике здесь в тысячу раз безопаснее, чем у нас дома, на кухне. Тут практически отсутствует преступность.
– Только потому, что тут практически никого нет! Но с моим везением первым же прохожим окажется сбежавший психотик из Глазго, – она яростно загремела посудой. – Ну хорошо, отправляйся, – сказала она. – Я запрусь вместе с Шейлой в фургоне.
– Она хотела купить сладости и открытки…
– Обойдется. Привези ей что-нибудь, и пусть наберется терпения до завтра.
Дэвид с тяжелым чувством уселся за руль. В зеркале заднего обзора он увидел Шейлу, во весь дух мчавшуюся к фургону. Ее рот был открыт и она что-то кричала. Клэр перехватила ее по пути; Шейла повисла у нее на руках, и лицо девочки исказилось гримасой плача. Дэвид включил сцепление и резко нажал на газ.
Дорога шла вдоль залива, огибая невысокий узкий холм, вытянувшийся далеко в море, словно язык гигантской рептилии. Солнце, склонявшееся к линии гор на горизонте, заливало окрестности потоками света. За поворотом ему пришлось затормозить, – дорогу пересекало стадо овец, сопровождаемое пастухом и парой собак. Дэвид выключил мотор и опустил стекло. Тишина словно навалилась на него, нарушаемая лишь негромким шелестом ветра, пением жаворонков в вышине, гудением пчел в вереске, да негромким цоканием о камни копыт овец, шкуры которых в лучах вечернего солнца отливали золотом.