– И так, – хлопнув себя по коленке ладонью, произнес Александр. – Что мы имеем. Во-первых на земле позарез нужны редкие металлы, такие как золото и платина.
– Они были нужны во все времена, – отпивая через трубочку коктейль, заметил Дмитрий.
– Да, но не во все времена человечество строило квантовые компьютеры в таких количествах как сейчас, а без этих металлов мы будем и дальше двигаться с черепашьей скоростью в сторону прогресса, вместо того, чтобы лететь туда со скоростью света.
– Я отчетливо слышу “но” висящее в воздухе, ведь оно есть, да, капитан? – Стас внимательно, чуть прищурившись, смотрел на капитана.
– Всегда есть “но”… Все дело в том, что кроме золота и платины на этой планете очень и очень холодно, это девятая по счету планета от не самой горячей звезды. Планета находится дальше чем Плутон от Солнца, впрочем, по размерам она будет покрупнее Плутона и уж точно тяжелее. – Александр неловко замолчал, словно его что-то отвлекло и он забыл о чем хотел сказать.
– А вот мне почему-то кажется, что это еще не все новости, да, Саша? – Стас давно знал Александра и мог изредка позволить себе толику фамильярности. Впрочем, когда Александр принимался за работу и был капитаном, а не старым другом, Стас четко выполнял приказы. Он никогда не переступал черту между дружбой и работой.
– Не все… Точнее это всё правда, но не вся… Там, есть озера, огромные озера наполненные фтором, а еще там иногда идет снег, некрасивый желтый снег который нельзя есть потому что это хлопья хлора.
Повисла неловкая пауза, все отлично помнили школьный курс химии, а некоторые, как доктор, еще и неплохо в ней разбирались. Хуже атмосферы было попросту не придумать.
– А я все думал, почему Флуорикс… – тихо пролепетал доктор. – Почему девять – понятно, но Флуорикс, сначала подумал что звезду так звать, но нет, я проверил – там просто буквы и цифры какие-то. А оно вот оно что, оказывается.
Тихий голос доктора аккуратно заполнял свинцовую тишину, висящую в воздухе, словно радиоприемник, что вещает легкую джазовую музыку сразу после взрыва бомбы под окном. Гул реактора едва ощутимо передавался по корпусу, давя на уши, словно титанический пресс в несколько тонн. В кабине что-то мерно щелкало и попискивало, отчитываясь о радиационном фоне, крене и прочих очень важных параметрах, за которыми сейчас следит интеллект корабля.